Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Заявка Falling_Kanda. D. Gray-man, Лаванда, Канда плохо спит. Романтика со стороны Лави. Писал ночью, проснувшись)) Не хочу вычитывать и перечитывать)) Вот такие вот странности приходят ко мне во снах)))
читать дальше Нормальный сон сейчас был для него скорее роскошью, чем необходимостью. Стоило лишь на секунду закрыть глаза, как внутреннему взору являлись обгоревшие трупы, рушащиеся здания и другая дрянь. Канда никогда не был пугливым, но кошмары могли достать даже его. Но войну пока еще никто не отменял, и поэтому он должен был нормально спать, что бы выполнять свои обязанности так же хорошо как обычно. - Ты не спишь? – раздался в темноте спокойный голос Лави. - Не сплю,- устало отозвался Канда. Скрипнул матрас и его обняли, уткнувшись носом в шею. Нет, это не было нежностью в обычном человеческом понимании. Да и кто назвал бы их людьми? Ученик книжника и отморозок с катаной. Весте их связывала только постель. - Юу, тебе в детстве сказки читали? – неожиданно спрашивает Лави. - Давно очень… - И про кого? – с любопытством говорил Лави. Канда морщит лоб, пытаясь вспомнить, но в голове лишь пустота. - Это так важно? - Просто интересно. А я вот помню одну, про девочку, которая заблудилась в лесу и долго искала дорогу домой. Так долго, что вернулась старухой. - С детством туго,- чуть усмехается Канда. Его собственные воспоминания давно оборвались, оставляя за собой лишь неясные образы. - Просто забыть хотелось, да? – голос Лави звучит совсем тихо. - Да… Еще бы все забывалось с такой легкостью… Взгляд Канды был устремлен в чернеющую пустоту за окном. Глаза слипались от усталости, но уснуть он так и не мог. - Те люди, которых ты видишь в своих снах… они ведь уже давно мертвы,- продолжил готовить Лави,- А ты ищешь их, пытаешься доказать себе, что смог бы спасти их, будь ты быстрее, находчивее, сильнее. Только это все глупости. - Я не схожу с ума спасением людей,- ворчливо отзывается Канда,- Я тебе не Аллен Уолкер. - Но он-то по ночам наверняка спит крепко,- улыбается Лави. Его пальцы проникают в мягкие, шелковистые волосы японца, поглаживают, чуть растирают, и грозный мечник не может сдержать блаженного вздоха. - Спи,- тихо говорит Лави,- Я не хочу, чтобы ты иска дорогу так долго. Кажется, что глаза Канды закрываются сами по себе, дыхание его становиться ровным и он, наконец, проваливается в сон. Лави улыбается, довольный тем, что только что изобрел прекрасное лекарство от бессонницы. Он останавливает руки через несколько минут, удостоверившись, что Канда больше сегодня не проснется. А затем сам проваливается в спасительный сон. Судя по луне, сейчас середина ночи.
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Название: "Детали". Пейринг: Лаванда, юналли (ну ей хочется в это верить))) На фразу Виконт Юлиан Альфред де Леттенхофф "Это какой-то неправильный Канда". Прости ради бога)))) Это не совсем то, что ты просил))) И это ужасно, как я тебе и говорил >< читать дальше
Ленали казалось, что она знает о нем все, каждую мелочь. Как он завязывает волосы, как он разогревается с мечом перед тренировкой, как он произносит слова – резко и отрывисто. Канда, как и любой другой человек, состоял из деталей, и Ленали была уверена, что знает каждую из них. Она была убеждена, что ей знаком каждый шрам на его теле и все морщинки между тонкими бровями. И вот сейчас Канда пил чай, помешивая его ложечкой, которую держал двумя пальцами. Ленали улыбнулась, она давно уже приметила этот жест. А вот шоколадную конфету, что лежала на блюдечке рядом с чашкой, она увидела лишь недели две назад. Сначала девушка удивилась, что Канда принялся есть сладкое, но потом просто приняла это как должное. Ведь нет ничего плохого в том, что ее любимый человек решил действительно стать человеком, и перестал скрывать свои чувства и желания. Они сидели на летней террасе рядом с кухней. Из-за неплотно закрытой двери шли вкусные запахи. Ленали очень хотелось есть, но она не желала оставлять Канду даже на миг. Как вообще можно уйти от такого? На нем лишь черная безрукавка, поэтому можно легко провести ладонью по его белой коже, прощупать пальцами тонкие, почти незаметные шрамы. Он не сопротивляется, не отталкивает, не уходит. И Ленали верит, что смогла приручить этого дикого зверя. И теперь он подпускает ее к себе. Ленали усмехается про себя. Сначала подпускает, а потом еще и ластиться начнет. - Канда! – девушка улыбнулась и легонько потянула его за хвост, привлекая внимание.- Когда приедет Мари? Он обещал мне помочь с праздником. - Ммм…,- невнятно отозвался японец. Он был сегодня каким-то сонным, уставшим, хотя с миссии он вернулся дня три назад, и уставать ему было негде. - Без него я не справлюсь… Взгляд у него был мечтательный, словно устремленный в какой-то только ему известный мир. И, похоже, на то, что он не слышал ни слова из того, что она сказала. - Канда! – она раздраженно сжала его ладонь, привлекая внимание. Молодой человек слегка вздрогнул. - Ты что-то сказала? – слегка удивленно спросил он. - Канда-а,- обиженно протянула девушка. - Извини, я задумался,- губы японца чуть вздрогнули, словно в попытке улыбнуться. И сердце девушки мгновенно растаяло. Ну как можно не любить такого? - Ты выглядишь ужасно сонным. Что ты ночью делал? - Я… был с Лави,- он опускает ресницы и тянется к чашке. Ленали с нежностью смотрит, как строго очерченные губы касаются фарфора. - С Лави? – удивленно спрашивает девушка. - Помогал разбирать бумаги,- мрачно отзывается мечник.- Глупое и никому не нужное кроме него занятие. Ленали улыбается. Кажется, Канда действительно изменился. Вот и с Лави подружился. Свести бы его еще с Алленом… - И долго ты там пробыл? - Часов до пяти, я время не засекал,- Канда лишь пожал плечами. Ленали округлила глаза. Как здорово! Они так сдружились, что могут пол ночи провести за беседами! - Всем доброе утро! - Уже полдень, глупый кролик! – мгновенно, чуть раздраженно отозвался Канда. - В самом деле? – Лави хохотнул и взъерошил волосы,- Вчера я поздно улегся спать. - А то я не знаю,- фыркнул Канда. - В самом деле, он же помогал тебе с бумагами всю ночь,- заметила Ленали. - Да, конечно, но неужели он лег еще позже, чем я? – хмыкнул Лави, потянувшись. И Ленали заметила синяки у него на животе, словно кто-то прошелся по нему кулаками. И, несмотря на теплую погоду, Лави замотал шею шарфом, под которым наверняка спрятались отметины от недавней драки. Девушка грустно улыбнулась. Не живется же им мирно. - Твоими бумажками я больше заниматься не намерен,- тем временем фыркнул Канда. - Найдем чем заняться,- нагло ухмыльнулся ученик книжника.- Главное, чтобы тебе понравилось. Ленали казалось, что она упустила какую-то важную деталь, которая могла бы помочь собрать всю картинку воедино и понять, что же произошло на самом деле. Она чувствовала, что тут что-то не так. Но не могла объяснить, что именно. Ей оставалось только следить за друзьями и пытаться понять. Тем временем Лави протянул руку за конфетой и, аккуратно стянув ее с блюдечка, отправил в рот. Канда проводил лакомство удивленно поднятой бровью. - Не жадничай,- довольно хмыкнул ученик книжника,- Хочешь, я тебе другую принесу? - Другую, да? – Канда наклонился вперед, впиваясь взглядом в его лицо,- Кто-то обнаглел, рыжий? - Или вафель. Ты хочешь вафель? - Я не ем сладкое, Лави,- по губам японца пробежала быстрая улыбка. - Я знаю,- согласно кивнул головой его собеседник.- Тогда может быть блинов с сиропом? - С каким это еще? - С вкусным,- широко улыбнулся Лави. - Попробуй,- согласился Канда, по-прежнему не сводя с него глаз. Ситуация чем-то задевала Ленали. Эти двое словно не видели ее, разговаривали только друг с другом и смотрели, не отрывая глаз. Да от взглядов этих ее бросало в дрожь. Она не была уверена, что хотела, чтобы на нее смотрели так. Словно пожирая, словно… раздевая? Страшная мысль внезапно настигла сама и ударила по голове. И теперь смешная ситуация ночной отсидки с документами выглядела совсем по-другому. Она судорожно стиснула руку Канды, опустив голову. А он этого даже не заметил – был слишком увлечен разглядыванием возвращавшегося к ним Лави. В руках рыжий парень держал тарелку с блинами, политыми чем-то красным и две вилки. «Неужели есть вместе собрались?» - пораженно подумала девушка. Да чтобы Канда позволил капаться кому-то в своей тарелке… И позволил и ест сладкое, и смотрит только на него, а не на нее… Канда сворачивает блинчик и отправляет его в рот, облизывает пальцы и смотрит глаза в глаза. Пожирает взглядом. Слегка откидывается на спинку скамьи и Ленали видит, как его ступня легко поглаживает ногу Лави. Она вскакивает и уходит. Ей хочется бежать как можно дальше. Как же все-таки ужасно, что она так хорошо разбирается в деталях.
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Вчера развлекался на дневнике Falling_Kanda)) Написал мини на тему Канды с красной сорочке)) Перекидываю сюда, чтобы не искать) Предупреждаю - бред)) И не вычитано, даже не перечитано) Хе, будет потом время, могу им заняться)) Хотя бред оно бред и есть))
читать дальше- Канда! Канда, где ты?! Голос Лави срывался. Кажется, ему еще никогда не было так страшно. Искать во вражеской крепости лучшего друга, когда даже не знаешь жив ли он... Лави казалось, что он опоздал и не увидит он ничего кроме окровавленных останков друга. Дверь за дверью, он проверил их, казалось, уже тысячу. Комнаты были не всегда обычные, а зачастую и странные, с кучей странных вещиц. Но Лави не замечал ничего, его взгляд искал только Канду. Очередную дверь он открыл уже почти без надежды ,но то что он увидел за ней было настолько странным, что ученик книжника прикрыл глаза и повертел головой, надеясь, что показалось. Куда там, зрелище прикованного к кровати мечника исчезать не желало. И эти пушистые ушки на его голове, и красная, полупрозрачная ткань, облегающая его тело, и эти длинные, обнаженные ноги... Лави так и остался стоять с приоткрытым ртом. - Хватит пялиться ты, идиот! - мрачно проговорил Канда. Кажется, ситуация его несколько нервировала. - Аааа.... Аааа!!! - невнятно пробормотал Лави, пытаясь прийти в себя,- Кто это тебя так? - Долбанное удовольствие Ноя, мать твою! - экзорцист выразительно погремел наручниками,- Ты будешь снимать меня это все или нет? - Как, все? - поразился парень. -Наручники, идиот! - рявкнул Канда, от чего-то слегка порозовев. Лави осторожно приблизился к скованному мечнику осторожно, будто боясь, что тот спрыгнет с кровати и укусит его. Но нет, Канда был прикован плотно и двигать мог только головой. Зато как смотрел, будто поджарить хотел на месте. И тут в ноздри Лави ударил запах. Кажется, что-то земляничное, но такое притягательное, что он готов был облизнуться. Он не знал, чем Тики Микк смазывал Канду во время того как тот был в плену, но кожа его блестела и источала такой сладкий запах, что хотелось провести по ней языком, чтобы попробовать. Что он, собственно, и сделал. - Какого хрена? - почти взвизгнул японец. "Этот запах на меня как-то странно действует" - слабо подумал Лави, но остановить себя не мог. Да, раньше ему в голову не приходила мысль облизывать Канду будто зверь, но теперь это казалось таким простым и естественным. А когда он увидел огромные, просто просящие глаза японца, все мысли словно ветром сдуло. Как можно не хотеть такого вот?... Его руки уже вовсю метались по стройному телу мечника, а губы.... да, ему так хотелось попробовать... Неожиданная боль отрезвила его. Лави выпрямился, будто очнувшись, и в ужасе посмотрел на друга. Канды выглядел странным, подозрительно красным, но, слава богу, не злым. И на душе книжника младшего стало как-то спокойнее. - Идиот, не вдыхай. От запаха потеряешь контроль,- пробормотал Канда,- Развяжи меня. Лави принялся выполнять просьбу как можно быстрее, путаясь в карабинах и замочках, стараясь не вдыхать странный запах, исходящий от тела Канды. А потом попросту отскочил подальше, стараясь не смотреть на него. - Там в углу моя форма, принеси,- бросил японец, через голову снимая вызывающе красную тряпку и бросая себе под ноги. Одевался он быстро, явно с удовольствием. И Лави понимал почему ему так не терпелось одеться. Сам-то он даже боялся взглянуть на Канду. - Эй, рыжий! Лави поднял голову. Его лица коснулось горячее и по нижней губе прошелся язык. - У тебя лицо в крови было,- сдержанно пояснил Канда, поспешив к выходу.
- Вот кто так заправляет постель? Смотри! Сначала простыня, потом подушка, потом я, потом одеяло, ещё одеяло и сверху кот!
Хьеринмару/Хитцугая.
не вычитанный) Вздох. Всхлип. И выгнутое в наслаждении тело. Лицо сосредоточенное, словно перед боем, а на щеках румянец. На такое мне смотреть уж точно никогда не надоест. Движения его плавные, без лишних рывков, он просто приподнимается и опускается, а потом еще раз и еще. А мое тело сковывает такой жар, что я боюсь, что однажды просто растаю под ним. Он всхлипывает и падает на меня сверху, заставляя поймать и прижать к себе словно маленького ребенка. Я убираю с его лба прядь волос, мешающую смотреть на его довольное лицо, на его почти незаметную улыбку. - Вам не холодно, хозяин? – спрашиваю я. - Нет, мне хорошо,- он улыбается где-то в душе, не заметно для кого бы то ни было, но так отчетливо ощутимо для меня. Я научился распознавать его постоянную мрачность. Она бывает разной – мрачная радость, мрачная злоба, мрачный азарт… и видеть это дано только мне. - Хьеринмару, можно я никуда сегодня не пойду? – говорит он сонно. - А куда надо? – интересуюсь я с улыбкой. Я знаю, что если бы я согласился и шутливо разрешил, он все равно бы пошел выполнять свой очередной перед Готеем долг. - Собрание капитанов… - Что-то важное? - Что-то просто скучное, - он морщится, - У нас войны-то не было лет пять, что может случиться? Да уж, только он может рассуждать о таких скучных, обыденных вещах обнаженным, уставшим после утренних любовных утех со своим зампакто. - Нам когда вставать? – спрашивает он лениво, даже не желая открывать глаза. - Часа через два,- отвечаю я. - Тогда я еще посплю. Разбудишь? Разбужу, конечно, разбужу, в первый раз что ли? Он засыпает, устроив голову у меня на плече, такой горячий и покорный. Как ему не холодно с таким как я? Я помню, он пришел ко мне, когда был совсем юн. Он был так молод, и он хотел. А зачем искать кого-то, если можно довериться самому близкому? Вот и доверяется чертову уйму лет. Я улыбаюсь. Он вырос, мой строгий хозяин, мой прославленный капитан. Он стал таким, что женщины, проходя мимо, бросали на него заинтересованные взгляды, а мужчины завидовали. А он не замечает, он занят отрядными делами, детишками из Руконгая, которых он подкармливает, какими-то чужими проблемами. Его не особо волнует он сам. Прислушиваюсь к дыханию, спокойному, размеренному. Про него говорят, что он не равнодушен к мальчикам. Но я-то знаю, что он не равнодушен ко мне. Вломы сохранять закрытым, потому что вчера что-то подозрительно глюкало)
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Песня: Tenhi - vahainen violetissa
Пейринг, Персонажи: Лави/Канда Жанр: Ангст
читать дальшеЯ сижу на подоконнике, прижав ногу к груди, потягиваю травяной чай и смотрю, как ветер за окном гоняет снежинки. Мне не то чтобы скучно, а как-то до странности тоскливо. Юу спит, завернувшись в одеяло. В мое одеяло на моей постели. Он приехал на один день, как всегда. С располосованной длинными глубокими царапинами грудью, словно по нему пробежалась большая бешеная кошка. Быстрый поцелуй, короткое объятие - и вот мы уже в постели. Иногда я начинаю думать, что живу только ради таких минут. А что потом? Наутро он быстро оденется и уйдет. Очередная миссия на краю света… Я тоже здесь не задержусь. Только идти мне совсем в другую сторону… И откуда я могу знать, каким он вернется? Да и вернется ли?.. На все мои вопросы о его делах он лишь криво усмехается и молчит. Вполне в его духе, я знаю... Но почему же так больно?.. Я ставлю кружку в угол окна и опираюсь спиной о холодное стекло. По коже пробегают мурашки. Этот чай мне привез он сам, откуда-то из Китая. Горький-горький. Подарок. Ха. Он дарит мне подарки… Кто я ему?.. Смотрю на него. Черные волосы разметались по подушке. Губы сжаты в тонкую линию, брови нахмурены. Даже во сне он чем-то недоволен… Я спускаю ноги, касаясь пальцами ледяного пола. Безумно хочется забраться к нему под одеяло, прижаться. Он же такой теплый… Я замираю, опуская голову, и усмехаясь собственным мыслям. Нет. Нельзя. За окном медленно светлеет. Из низких свинцовых туч по-прежнему валит снег. Сколько еще осталось до того, как он проснется? Час? Полтора?.. Каждая встреча может стать последней. У меня нет ничего, кроме таких вот коротких бессонных ночей. Потому что я ему никто. И он уйдет наутро, накинув на плечи мундир, и бросив на меня очередной прощальный взгляд. Сейчас он хмурится во сне, комкает длинными пальцами угол подушки… Откуда мне знать, какие кошмары он видит?.. Я бы разбудил, успокоил, но не имею на это права. Я лишь вновь беру в руки кружку и делаю глоток этого ужасного остывшего горького чая.
Пейринг: Лави|Канда. Жанр: ангст Рейтинг: R Бета та же))))
– Знаешь, Юу, это было ошибкой. Ты роняешь слова медленно, облизывая искусанные в кровь губы. Я чувствую всем своим телом твою горячую кожу. Провожу по ней ладонями, наслаждаясь одним только прикосновением, зарываюсь носом в волосы. Никогда не умел ценить такие моменты. От воды поднимается пар и оседает на кафельных стенах тысячами мелких капелек. Я тянусь и касаюсь пальцами холодной поверхности, собирая влагу. Ну почему все получилось именно так? Ты слегка шевелишься, удобнее устраивая голову на моем плече. Тихий всплеск – ты поднимаешь руку и отводишь влажные волосы со лба. Что угодно бы отдал, лишь бы знать, что сейчас творится у тебя на душе. Я зажмуриваюсь, откидываю голову на бортик ванной. Кажется, впервые в жизни я столкнулся с загадкой, решить которую мне не под силу.
--- Шаги гулким эхом бьются о каменные стены башни Ордена. Дойти до своей комнаты… Не так уж сложно, если задуматься. – Эй, Юу! Делаю вид, что не слышу. И тут никакого покоя! – Юу! Нет, он не отстанет. Оглядываюсь, окидывая его презрительным взглядом. – Чего тебе? Лави улыбается, словно не замечая моего недружелюбия. – Ты только вернулся, да? И откуда он только узнает об этом каждый раз?.. – Да. И очень устал. – Ты, – он на мгновение запинается, но потом заканчивает с усмешкой, – скучал по мне? – Иди к черту! Разумеется, нет! Он хохочет и внезапно обнимает меня сзади: – Юу, ну почему ты так холоден со мной? Реакция его не подводит. Еще немного, и Орден лишился бы одного наглого рыжего экзорциста. – Как же меня достали твои дурацкие шутки… – острие меча по-прежнему смотрит ему в грудь. Лави нервно смеется. – Ладно, я загляну попозже… Ты, кажется, не в настроении, Юу… – Еще раз назовешь меня по имени… Заканчивать мне не нужно. Я убираю меч в ножны и иду в направлении своей комнаты. И когда ему это надоест?..
--- На спине – так, царапины. А вот рука меня беспокоит. Неудачно сунулся под атаку – теперь мне нужно время, чтобы восстановиться. У Лави рассечена бровь, и висок покрыт корочкой уже запекшейся крови. – Ну что, ночевать придется здесь, – он кивает в сторону заброшенного каменного домика, около которого мы битый час гоняли десяток невообразимо утомительных тварей. – После такого я и мили не пройду… Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза. Я отвожу взгляд первым и иду в сторону потрепанного крыльца. Небо стремительно темнеет, и то и дело слышны раскаты грома. Кажется, будет гроза. Мебелью ту рухлядь, которая выжила и не рассыпалась от времени, назвать трудно. Я сижу на полу, привалившись спиной к стене, и слушаю, как Лави ходит в соседней комнате в поисках «чего-нибудь любопытного». Рука ноет немилосердно, и я морщусь при малейшем движении. – Юу, смотри, что я нашел! Заставляю себя открыть глаза. Книга. Изрядно потрепанная. – И как же ты собрался ее читать в полутьме? – Я могу воспользоваться печатями… – И устроить такой пожарище, что все акумы, которых мы не добили, слетятся погреться. Гениальный план. Он вздыхает и садится рядом со мной, откладывая свою находку в сторону. Случайно задевает мою руку, заставляя шипеть сквозь зубы от боли. Несколько минут мы просто сидим, слушая дождь. – Юу… Я молчу. Меньше всего мне сейчас хочется задушевных бесед. Когда мне уже кажется, что Лави это понял, неожиданно виска касаются теплые пальцы. Проводят вниз, очерчивая линию подбородка. – Убери. Останешься без руки. Он не слушает, ведет по моей шее, и уже начинает расстегивать мундир. Зло перехватываю его пальцы. – Ты не понял? Он усмехается и подается вперед, пытаясь меня поцеловать. Уворачиваюсь, дергаясь от боли, до хруста сжимаю его кисть. Он роняет меня на пол, оказываясь сверху. У меня темнеет в глазах. – Иди к черту! – Юу, ты же этого хочешь, не так ли? – он говорит тихо, не отводя взгляда. Наклоняется и проводит языком по шее. Я вздрагиваю от неожиданности. – Почему бы не сейчас? У меня есть тысяча аргументов. Начиная от вновь открывшейся раны на руке, и заканчивая личными принципами. Но происходящее выглядит настолько абсурдно и нелепо, что я молчу. Лави непослушными пальцами, перепачканными в засохшей крови, расстегивает мундир и запускает ладони под рубашку, оцарапывает мне живот пуговицей на манжете. Я судорожно втягиваю воздух сквозь зубы. Он знает, как нужно действовать, чтобы я потерял контроль. И пользуется этим вовсю. Резкое движение. Мой вскрик сливается с раскатом грома. Я хватаюсь за его плечи, оставляя на них длинные царапины, а в ответ слышу лишь тихое шипение. Да, я снизу, но даже распластанный, все равно беру свое. В этой страсти нет ничего человеческого. Мы просто снова выжили. Оба. Он кусает меня, тут же слизывая кровь. Рычит, тяжело дышит и вдавливает меня в пропитанные пылью доски пола. А мне хорошо. Злиться и думать, что опять отдался ему, я буду потом. Сейчас я хочу двигаться и слышать, как он будет кричать, освобождаясь. Рука отнимается, я почти не чувствую ее. Он сжимает мое запястье, и я выгибаюсь от резко нахлынувшей боли. И в тот же миг теряю сознание…
--- Он даже не смотрит на меня. Стоит, вжавшись в стену, опустив голову, и бормочет что-то свое. Мозг поначалу отказывается воспринимать его слова. Но потом, очень медленно до меня таки доходит. – Ты… женишься на Ленали? – я не узнаю своего голоса. Но это же бред. Полнейшая бессмыслица! Ему нужны нормальные отношения?.. Обычная семья?.. – А как же я?.. – сам не понимаю, чего несу. – Что мне делать? А что нас вообще связывало? Постель. Никаких обязательств. И ведь устраивало обоих! Тогда почему я сейчас так это воспринимаю?.. Руки сами сжимаются в кулаки. Все же, я не могу его ударить. Осознаю это, когда в последний миг заставляю себя промахнуться. Ободранные о стену костяшки пальцев неприятно ноют, но это ничто по сравнению с тем, что творится у меня на душе. – Да объясни ты по-нормальному! Он поднимает, наконец, голову, и я давлюсь воздухом. В его взгляде нечто такое, что словами не передать. Тоскливое, жуткое. По щеке скатывается одинокая слезинка. Оказывается, не все так просто. Не желаю я на это смотреть! Хочется зажмуриться, отвернуться, уйти… Но невообразимо бросить его сейчас, когда кажется, что можно вернуть все обратно... Поцелуй легкий, несмелый. Я жду пока его губы ответят мне. Он мгновенно оживает, выгибается, тянет дрожащие руки к пуговицам моей рубашке. Да, я хочу медленно, но не могу сдержать себя, когда касаюсь его кожи. Меня охватывает невероятная, животная ярость. Ткань с громким треском рвется. Не глядя, отбрасываю ее в сторону. Сейчас я не думаю о том, как он потом полуголым будет возвращаться в свою комнату. Все происходит слишком стремительно. Хриплые стоны, запрокинутая голова... Руки, оставляющие на моих плечах кровоточащие полосы содранной кожи. И когда ноги не выдерживают, я просто швыряю его на кучу нашей одежды и продолжаю уже там…
Я закрываю глаза, пытаясь представить, что в ванной я один. Словно никто не лежит на моем плече, нет волос, которые бы щекотали кожу. И в этот миг я неожиданно понимаю все. В горле стоит ком. Безысходность наваливается на меня. И что бы я не предпринял, он не отступится. Пусто… Как же пусто. Теперь уже ничего не изменить. Надо было говорить с ним постоянно, слушать, любить… Доигрались. Никогда бы не подумал, что буду испытывать нечто подобное. Из плохо прикрытого крана капает вода, безжалостно отсчитывая мгновения до той минуты, когда он уйдет. И тогда у меня не останется ничего. – Юу… – нет, не говори этого… – Мне нужно идти.
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
читать дальше– Юу… Моей шеи касается горячее дыхание, лицо щекочут чужие волосы. – Лави, ну я же просил… – Не мог удержаться, прости… Мой рот накрывают мягкие губы, и я, подчиняясь, отвечаю. – Лави, я выкину тебя за дверь. – Ты не поступишь со мной так жестоко. Мне некуда идти… Он смотрит на меня насмешливо. Как в первый раз. – Черт, убирайся! – рычу я, спихивая его с постели. – Ну что ты, в самом деле? – теперь его взгляд полон укора. Он добавляет уже другим тоном: – Ты мой, я никому тебя не отдам. В голосе сквозит знакомая насмешливость. Внешность стоящего передо мной на коленях человека неуловимо меняется. В глазах Тики Микка нескрываемое желание. Он подбирается поближе, странно улыбаясь, и легонько касается пальцами моей щеки. – Канда…
Я просыпаюсь. Сердце колотится, будто сумасшедшее. Только Нои мне еще не снились… Оказывается, что это далеко не последняя «радость» за утро. Спускаюсь на кухню и обнаруживаю у одного из шкафчиков знакомую рыжую макушку. Прислоняюсь к косяку, складывая руки на груди и вяло интересуюсь: – Какого черта ты там делаешь? Лави от неожиданности вздрагивает и по неосторожности влетает головой в дверку. Выпрямляется, поглаживая место удара. – Юу! Доброе утро! Думаю, чем бы позавтракать… Невольно вздыхаю. Кажется, длительное соседство с Уолкером для него даром не прошло. – Тебе лишь бы брюхо набивать. Элизабет наверняка что-нибудь приготовила… – О, ты еще не знаешь? Она себя неважно чувствует. Простудилась. Мари ушел за доктором, – все это он говорит, изучая содержимое очередной полки. – И вообще, Юу, почему ты так долго спишь?.. Я уже успел соскучиться… – Заткнись, – мда, день обещает быть нелегким. Я с неудовольствием начинаю готовить завтрак, отбиваясь от невообразимо навязчивого несостоявшегося книжника. – Кстати, я так и не понял, с чего это ты решил наведаться в гости? Он тебя таки выгнал? – Сам ушел, – мрачно бросает Лави, моментально становясь серьезным. – Ха. Великолепно. Только учти, – я насмешливо смотрю на него, – будешь приставать – убью. – Значит, я могу остаться, да? – он кидается обнять меня сзади, и свежеприготовленный завтрак едва не летит на пол.
Разумеется, и в магазине работать приходится тоже мне. Рыжий ходит за мной по пятам, везде сует свой нос… Заразившись какой-то неведомой неуклюжестью, разбивает две вазы с розами. В общем, я с огромной радостью сбегаю из собственного дома в школу на занятия. Пройдя пару кварталов, я вижу прислонившегося к стене антикварной лавки Микка. Он небрежно курит, а заметив меня, начинает улыбаться. Делает пару шагов в моем направлении… – Юу! – на плече неожиданно повисает Лави. – Ты не покажешь мне школу? Ты же знаешь, я обожаю старшеклассниц! Ной роняет сигарету. Искреннее недоумение на его лице выглядит настолько забавным, что я с трудом удерживаюсь, чтобы не засмеяться. Он, сощурившись, недобро смотрит на нас, разворачивается и уходит. Я вздыхаю. Похоже, неприятности от Лави еще не закончились. – Какого черта?! – я сбрасываю его с себя. – Иди в магазин! – Но, Юу! – обиженно тянет он. – Мари сам прекрасно справляется! – Я два раза повторять не намерен. Видимо, мой взгляд достаточно красноречив. Он безропотно повинуется.
Следующие два дня проходят куда более спокойно. Внезапно возникшие обязанности уже не кажутся мне такими утомительными, но это не мешает мне молить всех существующих богов о скорейшем выздоровлении Элизабет. Лави не отходил от меня не на шаг. Такое ощущение, что ему интересно все подряд – от сортов гладиолусов, до того как можно приготовить французский луковый суп. Я мужественно терплю его любопытство. Очень уж не хочется выдумывать объяснения для Анны о том, куда подевался «дядя Лави», если я его убью. За продуктами для ужина он тоже отправляется со мной. Когда я выбираю мясо, на мою талию ложится чья-то ладонь. – День добрый, господин Канда, – раздается над ухом. Я оборачиваюсь. Ной стоит рядом, улыбаясь. Весь просто таки светится от радости. – Ты, и на рынке? – усмехаюсь я. – Неожиданно. – Заметил тебя у входа, когда проезжал мимо. Не мог удержаться, чтобы не поздороваться. Ты выглядишь таким… домашним. Он умиленно пялится на корзину в моих руках. Я чувствую себя идиотом. – Мы не можем встретиться? – спрашивает он, заглядывая мне в глаза. – Хотелось бы обсудить дела… Дела? Ну-ну… – Не выйдет. Элизабет заболела и теперь я играю роль кухарки, – я демонстративно покачиваю корзинкой. – А почему ты обязан это делать, а не ваш ненормальный рыжий? – мрачно интересуется он. – Не умеет готовить. И Мари это лучше не доверять. Потравит еще всех... Меня же должно волновать здоровье моей дочери? – Заботливый отец, – фыркает Микк. Так бы мы и продолжали обмен любезностями, но в этот момент объявляется Лави, и не упуская возможности меня полапать, кладет руку на плечо. Я уже успел вновь привыкнуть к его манерам… А вот для Ноя это, кажется, до сих пор неожиданность. – Яблочки, Юу, как ты заказывал! – он беззаботно улыбается. – О, какая встреча! Сам Тики Микк! Не знал, что наша возвышенная аристократия ходит по базарам. – Не знал, что рыжие клоуны-неудачники продолжают лезть куда их не просят, – в тон ему бросает Ной. Вот чего я точно не хочу, так это ссоры. Приходится удерживать Лави, чтобы тот не кинулся в драку, а потом увести его подальше, на ходу пообещав Микку как-нибудь встретиться. – Нет, ты это видел?! «Рыжий неудачник»! Пф! – Не надо было грубить ему, – пожимаю плечами. – Почему ты защищаешь его?! – Может быть, потому, что он на меня не вешается по поводу и без, в отличие от некоторых? Лави молчит больше минуты. Обиделся, видимо. – Я вообще не понимаю ваших отношений, – наконец говорит он, складывая руки на груди. – Как можно дружить с Тики Микком? «Как можно хотеть Тики Микка?» – эхом повторяю я про себя. – Обыкновенно. – Странный ты в последнее время. Враги бывшими не бывают. Домой мы добираемся в молчании.
На следующее утро я получаю послание от Ноя. «Приходи ко мне в любой день вечером. Буду ждать. Только не бери с собой это рыжее недоразумение. Боюсь, не сдержусь и сверну ему шею». Усмехнувшись про себя, я отправляю письмо в камин, подальше от любопытных глаз Лави, заглядывающего в каждую бумажку.
На Хэллоуин вся моя шумная семейка собирается прогуляться по городу, посмотреть на фейерверки и полакомиться сладостями. Зовут и меня, но я предпочитаю остаться дома и в долгожданном покое заняться бумагами. Все же лучший подарок в моем случае – это тишина. Я сортирую документы и ем вишню, неизвестно где найденную Лави в это время года. Знает же, как я ее люблю, пакостник… Я встаю, чтобы убрать несколько папок в шкаф, поворачиваясь к входной двери спиной. Мою талию неожиданно сжимают сильные ладони. В тот же миг я резко разворачиваюсь, намереваясь в понятной для Лави форме показать, что мне надоели его приставания. Тики Микк перехватывает мой кулак в миллиметре от своего лица. – Однако, какой жаркий прием, – мурлычет он. Мои глаза невольно расширяются: – Что ты тут делаешь? – Звучит так, как будто ты ожидал увидеть вовсе не меня, – с легким подозрением отвечает Микк. – Твой рыжий уже распускает руки? – Только в известной тебе степени. И он предупрежден о последствиях. – Даже о том, что я буду первым, кто при случае оторвет ему голову? – Вторым. Не забывай обо мне. – Договорились, – ухмыляется Микк. – А я, знаешь ли, гулял по улице и неожиданно увидел твоих... Решил заглянуть в гости. Ты же не против, правда? Я прижат к столу, и на моих запястьях лежат его руки. И смотрит он на меня так, словно я долгожданный подарок на рождество. Заглядевшись на его глаза, я едва не пропускаю момент, когда он лезет меня целовать. Успеваю отвернуться, и его губы попадают в мое ухо. – Микк, я занят, у меня на сегодня еще много работы… – Я тебе помогу, когда мы закончим, – шепчет он, касаясь короткими поцелуями моей шеи. От этого кровь, кажется, закипает… Что же ты делаешь со мной, гаденыш? – Микк, отвали, – я делаю последнюю попытку освободиться. – На сегодня работы достаточно. Сейчас ты отдыхаешь. В следующий миг он опускает передо мной на колени и я невольно дергаюсь, когда он расстегивает мои брюки. Не собирается же он… О, я явно недооценивал его способности… Вырываться всякое желание пропало. Не выдерживаю, начинаю стонать, запуская пальцы в его волосы. Ему хватает, чтобы понять: сопротивляться я больше не буду. Поднимается, слепо целуя мои губы, рукой, нащупывая пуговицы рубашки. Жалобно звякает пряжка ремня, и его дыхание сбивается, когда мои руки касаются горячей кожи. Он подхватывает меня и швыряет на стол, вновь спускаясь вниз, и вылизывая бедра. Когда он, наконец, входит, хочется орать. Больно, как же больно… Постепенно неприятное ощущение рассеивается и я с удовольствием ощущаю, как внутри двигается что-то большое и горячее. Обхватываю его ногами за талию и притягиваю к себе, чтобы как можно глубже, ближе, сильнее… Он покрывает поцелуями мою шею и каждый – как прикосновение огня. Я выгибаюсь, на губах рождается стон. Руки безжалостно комкают бумаги, давно растрепанный хвост подметает пол, а я сам, похоже, схожу с ума… Он на миг замирает, впиваясь пальцами в мои плечи... Влажное, расслабленное тело, бессильно оседает на меня. Я выгибаюсь, чувствуя, как по позвоночнику разливается тепло. Микк поднимает голову, улыбается мне и стаскивает нас обоих со стола на ковер. Я позволяю обнять себя и прижаться, целовать мои плечи и зарываться носом в волосы. Самому же двигаться ну совсем не хочется. – А сейчас ты скажешь, что тебе не понравилось и прогонишь меня прочь, – тихо говорит он. Не удерживаюсь от усмешки. – Нет, промолчу. – Хорошо, – его ладони скользят по моей спине. – Кстати, никогда не встречал человека, который бы так искусно ругался, – неожиданно заявляет Микк. – Ты шутишь, – я переворачиваюсь на другой бок и встречаюсь с ним глазами. – И не думал. – Не замечал за собой, – слегка хмурюсь я. – Ну, еще бы. Твои мысли были заняты другим… Впервые эта насмешливость не вызывает у меня желания огреть его по голове чем-нибудь тяжелым. Я бросаю быстрый взгляд на часы. Мои должны вот-вот вернуться. – Тебе пора идти. – Выгоняешь? – он изгибает бровь. – Бедного уставшего меня на улицу? А если я упаду от изнеможения и замерзну? – Сомневаюсь, – хмыкаю я. Он поднимается на ноги и моему взору открывается великолепный орнамент из укусов на его шее, глубоких ссадин на плечах и лиловых синяков на бедрах. Ну и кто тут кого трахнул? Не удерживаюсь и ехидно фыркаю. – Не раздевайся при людях, у тебя все тело в отметинах. – Твоими стараниями, – усмехается он. Я встаю и начинаю быстро одеваться, стараясь не думать о том, каким жадным взглядом он окатывает меня с головы до ног. Пытаюсь забить голову другими мыслями. Так, в душ потом. Сейчас тут нужно быстро прибраться, спрятать смятые документы… За спиной чиркает спичка, и по комнате разноситься запах сигаретного дыма. Да уходи ты уже! – Я буду в школе завтра вечером, – негромко говорит он. – Твое дело. – Ну-ну, делай вид, что тебе все равно. Когда я поворачиваюсь с намерением сказать ему пару гадостей, то обнаруживаю, что он ушел. Я остаюсь совершенно один.
- Вот кто так заправляет постель? Смотри! Сначала простыня, потом подушка, потом я, потом одеяло, ещё одеяло и сверху кот!
Для Зоро вспыльчивый и с катанами. Сенбонзакура/Забимару в человеческих формах на фразу: "Нельзя же быть настолько невыносимой!"
читать дальшеСенбонзакура закрыл глаза и через пару секунд открыл их вновь, пытаясь понять, что же именно он видит. Иллюзия? Отчего-то он сомневался, что его новое изображение в зеркале может быть проявлением чей-то магии. Заколочки, кудри, цветочки в волосах, р-румяна... А ведь последнее, что он помнил - был чай, который ему принесла Забимару. Едва пригубив напиток, он почувствовал себя плохо, голова закружилась и его вырубило. Кто бы мог подумать, что проснется он в таком виде. Сенбонзакура вздохнул. Все началось месяц назад, когда был подавлен бунт зампакто. Раньше духовный меч капитана шестого отряда толком не был знаком с Забимару. Да, они сражались друг против друга, но те краткие моменты, когда они виделись, не могли помочь разобраться Сенбонзакуре в том, что за зампакто было у Абараи Ренджи. Да и не особо хотелось. После очередного бурного примирения Бьякуи и Ренджи, Забимару решила поселиться в особняке Кучики, объясняя это тем, что нет смысла оставаться одной в казармах, раз Ренджи постоянно со своим капитаном, а одной ей скучно. Ну, скучно и скучно, какое дело Сенбонзакуре? Особняк большой, тут места хватит для всего шестого отряда. Но оказалось, что он фатально ошибся. На проверку дуэт змеи и макаки оказался грубым, невоспитанным и очень ехидным. Они обсмеивали его всего с макушки до пят, они подсыпали ему соль в чай, они подбрасывали ему лягушек в постель, но когда они начали звать его "Сен-тян" - бравый зампакто не выдержал и обратился за помощью к хозяину. На все его возмущения Бьякуя лишь пожал плечами и поинтересовался, как он может помочь. - Выгони их из поместья! - прорычал Сенбонзакура. - Или я... я что-нибудь с ними сделаю. - И что же? - подняв бровь, спросил капитан шестого отряда. И тут Сенбонзакура замолчал. Как он, самурай, мог навредить женщине, да еще и с ребенком? Свернуть бы этой чертовой бабе шею, вот о чем он думал, но он бы не смог поднять на нее руку. Одно дело - драться с Забимару в поединке, другое же - расчетливо желать этой сумасшедшей смерти. И он решил не обращать на нее внимания, благо это было единственным из того, что он мог сделать. Хотя издевательства продолжались. В его постель неведомым образом попадали змеи, пауки, червяки. А странная парочка до хрипоты спорила, от какого представителя флоры и фауны Сенбонзакура подскакивает выше. Он уже решил было переселиться в библиотеку, где любил сидеть в одиночестве и писать возвышенные стихи, которые неожиданно для него начали превращаться в нечто бесформенное и странное. Но и тут они его донимали, крича из коридора: "Читай громче, мы не слышим!" Сенбонзакура вздохнул и принялся вытаскивать из волос длинные шпильки. Как же они ему надоели эти двое. Но перестать думать о них он не мог. Особенно об этой странной грубой женщине. Он не понимал, как можно быть такой невыносимой, такой вызывающей. И вот вчера... Наверное, это была последняя капля. Сенбонзакура шел по коридору, обдумывая построение своего очередного шедевра о большой и страстной любви, и не заметил, как свернул в коридор, ведущий к спальне хозяина. Бьякуя в очередной раз бурно выяснял отношения со своим лейтенантом. Что-то разбилось, затем капитан сказал пару резких слов, а следом наступила тишина, прерываемая лишь странными всхлипами и стонами. Сенбонзакура поспешил уйти, но тут увидел, как у чуть приоткрытых седзи в комнату хозяина сидит она. Женщина довольно улыбалась, глядя на только ей видную картину. У зампакто запылали уши. - Ты что здесь делаешь? - он подскочил к ней, рывком поднимая на ноги. - А что такого? - Забимару невинно улыбнулась.- Ты их видел вообще? Какие формы, какие изгибы... какая страсть! - женщина восхищенно присвистнула.- А ты еще предмет для вдохновения ищешь! На них посмотри! - Я, в отличие от тебя, за своим хозяином не подглядываю, макака облезлая! - Чтооо? Ты кого сейчас обозвал, сакура недорезанная? Или ты забыл как мы тебе перья щипали? - Кто еще кому щипал? Это я вам всю шерсть повыдергивал! Или у тебя настолько короткая память, чтобы забыть об этом? Так я напомню! Ссора готова была уже перерасти в драку, но их вовремя остановила отборная руконгайская брань и связывающие заклинания хозяина дома.
Сенбонзакура посмотрел на себя в зеркало. Его волосы вились множеством мелких кудряшек, и теперь он походил на чересчур длинноволосого пуделя. Накрашенного пуделя с приклеенными ресницами. - Ооо, а без маски тебе лучше, куколка, не такой страшный,- седзи приоткрылись, и в комнату заглянула старшая половинка Забимару,- Так тебе и надо, нужно было дружить с нами с самого начала, а не строить из себя высокомерное нечто. Мальчишка где-то в коридоре сдавленно хихикнул. - Пошли тренироваться? - предложила женщина. - Против твоей компании мы против не будем. Сенбонзакура лишь кивнул в ответ. Ссориться больше не хотелось. Эти двое могли выглядеть вполне нормально, если хотели этого. К тому же Бьякуя пригрозил, что выгонит из дома обоих зампакто, если услышит от них хоть бы один превышающий норму звук. А хозяина нервировать не стоило, он это знал, как никто другой.
- Вот кто так заправляет постель? Смотри! Сначала простыня, потом подушка, потом я, потом одеяло, ещё одеяло и сверху кот!
Для Бьякусик) На фразу: "Есть тот, кто смотрит свысока, чем достает меня слегка..." читать дальше Как же меня это бесит. Так бесит, что хочется сжать эту тонкую шею и увидеть, как в глазах заплещется страх. Ты в постели всегда не такой, каким тебя все видят. Откуда только все берется? Или эта черепица так на голову давит, что ты становишься совсем другим? И что же такого происходит с тобой, когда ты ее снимаешь? Меня бесит твой равнодушный, холодный взгляд. Ты слышишь меня или нет? Я спокойно смотреть на тебя не могу, когда ты глядишь на меня так… то ли презрительно, то ли равнодушно. В любом случае, мне не нравится ни то ни другое. А потом ты залезаешь в мою постель, и твой взгляд другой, приглашающий, желающий. Не удивительно, что у меня так быстро сносит крышу. И эти разведенные в стороны ноги, и румянец на щеках… мне кажется, я готов быть с вот таким тобой вечность. А потом ты уходишь, всегда быстрее, чем просыпаюсь я. Уходишь, чтобы опять стать холодной и бесчувственной тварью. И я пытаюсь заглянуть в тебе глаза и понять, что ты что-то испытываешь ко мне, но там пусто. А я чувствую себя подстилкой на ночь, чтобы развеяться, шлюхой, которую используют и выбросят. Да, но ведь подстилка – это снизу, а ведь я – сверху. Так как же мне себя называть? Но любви до гроба мне никто и не обещал… Я пью чай в пустом кабинете. Очередная бессонная ночь, очередной день, когда тебя клонит ко сну так, что о работе совсем забываешь. Не до работы, когда спишь по два часа в сутки. –Абарай-фукутайчо, документы из второго отряда уже прибыли? Его холодный голос непонятно каким образом проникает в мое сознание. Я поднимаю взгляд и смотрю ему в глаза. В них нет обычного льда, он сменяется чем-то иным, более живым… Ну, смотри на меня, любуйся своей ночной работой. -Понятия не имею,- с усмешкой отвечаю я. -Вы смеете пренебрегать обязанностями, фукутайчо? – его бровь взлетает вверх. Хотелось бы мне знать, как он умудряется выглядеть так хорошо после того, что я с ним делаю… -Как я могу? Ведь главная моя обязанность – это всем угождать моему капитану, разве нет? Я с чем-то не справляюсь? Он смотрит на меня спокойно, прекрасно понимая, что я имею в виду, а губы его чуть улыбаются. Странный он, мой капитан. -Документы должны быть у меня через десять минут,- бросает он, выходя.
- Вот кто так заправляет постель? Смотри! Сначала простыня, потом подушка, потом я, потом одеяло, ещё одеяло и сверху кот!
Бьякуя/Ренджи. Немного флаффная вещь) читать дальшеБьякуя смотрел на лежащий перед ним лист бумаги. Он не знал, с чего начать, хоть и понимал, что это совсем не важно, ведь послания кроме него никто не увидит. Он знал, что стоит передать свои мысли бумаге, как тревога и негативные мысли начинают проходить, он делал это уже много раз. Главное, вовремя уничтожать такие откровения, чтобы твои мысли не прочли те, кто этого делать не должен.
«Абараи-фукутайчо…» Нет, не так, слишком официально - Бьякуя сжал в руках шариковую ручку, купленную им в мире живых. Просто «Ренджи». Да, так будет правильнее. «Ренджи, мне надоело твое распущенное поведение!» Да, так было определенно лучше. Бьякуя вздохнул и продолжил. «Мне надоели твои постоянные вылазки в Руконгай! Да, это не мое дело, но ты должен понять, что твое поведение может бросить тень на честь отряда. Откуда мне знать, чем ты там занимаешься?! Ходишь ли ты по кабакам или проводишь время в компании очередной продажной красотки?
Мне надоел твой громкий голос. Иногда мне кажется, что ты совершенно не способен вести себя тихо. Ты кричишь на подчиненных вовсе не потому, что недоволен ими, у тебя просто такая манера общения. И даже ко мне ты не обращаешься должным образом. Это раздражает, Ренджи!
И еще этот чай. Да, я знаю, что ты из Руконгая и на чай у вас не было денег, но почему ты до сих пор не можешь научиться, делать его хотя бы не горьким? Про тонкие вкусовые грани я вообще молчу! А помнишь, что ты сделал, когда я сказал, что ты чай, который ты готовишь, горький? Ты стал добавлять в него сахар! Ренджи, ну кто тебе сказал, что сладкое – это вкусно?"
Бьякуя тяжело вздохнул и перевел взгляд в окно. Солнце уже стало опускаться за горизонт. Хотелось домой, в свою уютную комнату, отдохнуть, почитать интересную книгу. Но сначала надо было доделать дело. Капитан Кучики вздохнул, продолжая писать.
«Но все не так просто, Ренджи. Приняв к себе взбалмошного, грубого лейтенанта, я и представить не мог, чем все это кончится. Все эти войны изменили меня. Твое присутствие, Рукия и даже этот рыжий риока, все вы сделали меня другим. И пусть я не желал этого замечать, но теперь я осознаю, насколько я стал другим. Холодное и замкнутое в себе создание превратилось в обычного человека...
Если бы ты знал, Ренджи, как мне надоело таскать на себе этот неподъемный шарф, как наскучило нацеплять на лицо непроницаемое выражение, как приелось говорить таким бездушным голосом. Я бы хотел вернуться в то время, где я был пятнадцатилетним мальчишкой, когда можно было все, и выходки юного наследника клана прощались еще до того, как он успевал что-то натворить. И ты можешь вернуть меня в те самые времена своей сумасшедшей улыбкой. И, черт возьми, Ренджи, я люблю тебя таким какой ты есть…»
- Тайчо! – седзи раздвинулись, и в кабинет заглянул лейтенант шестого отряда,- Рабочий день уже заканчивается. Вы пойдете сегодня на праздник? - Да, конечно,- отвечает Бьякуя своим обычным холодным голосом. - Хорошо, тогда я подожду Вас внизу, тайчо,- Ренджи улыбается и оставляет его одного.
Кучики наклоняется над бумагой, хочет написать еще что-то, но ручка выводит совсем бледные буквы. - Закончилась,- слегка расстроено произносит капитан, раздраженно комкая лист бумаги и отправляя его в корзину. Следом летит пустая ручка. Да, день закончился, пора идти.
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Не спрашивайте нас, откуда это взялось и что это такое))) Переучили психологию преступности. читать дальше
Тогда он работал в одном неприметном кафе маленького городка в штате Аризона. Маленькое такое кафе, из разряда тех, в которых любят подавать блюда быстрого приготовления и сладкий кофе с множеством сливок. Его не особо волновала работа. Он получал мало, но этого хватало, чтобы выжить. Больше всего ему нравилось рассматривать людей. Разные, но все же такие одинаковые, такие предсказуемые. Он знал, что смог бы сломить каждого из них, уничтожить, разодрать. Главное было придумать хороший план. Он знал, что план всегда облегчает жизнь. Вот хотя бы эта женщина, Катерина. Она была по национальности то ли испанкой, то ли итальянкой. Он не особо разбирался в том, кто, откуда родом, но ее едва уловимый акцент ему нравился. Она приходила в кафе каждый день, выпивала чашечку кофе и убегала по своим делам. Она была особенной женщиной, ведь она отличалась от других, она привлекала к себе столько снимания, что любая на ее месте бы завидовала. Она умудрялась хохотать во все горло, глумиться над каждым прохожим и вызывать своей улыбкой восторг. О да, она была особенной, иначе бы он ее не запомнил. В особенных случаях ему казалось, что она флиртовала с ним. По правде сказать, она флиртовала со всеми, но ему хотелось верить в то, что он нравился ей больше других. Он даже хотел пригласить ее на свидание, но так и не решился. Уж как-то слишком независимо держалась девушка. А потом появился этот. Гладкий, вылизанный, с модной, но такой глупой прической. Он вел себя важно, словно напыщенный индюк. Раздражал он до дрожи в коленках. А еще больше разржал, когда она говорила о нем. -Ну, ты же знаешь его, - он задумчиво посмотрела в потолок,- Он любит меня, но не в силах отказаться от своей жены… -Это неправильно,- он хотел было отговорить девушку,- Тебе нельзя встречаться с этим парнем. Супружеская измена – это грех. -Не заметила, чтобы тебя это касалось,- резко бросила она. Глупая. Его раздражали вот такие девицы. Грешницы, блудницы. Он морщился, смотря, как она уходит, оплатив счет. Они живут в свое удовольствие, спят с чужими мужчинами и думают, что им все можно и что Господь не покарает их за грехи их. И все же он ждал несколько дней, давая ей возможность опомнится и бросить этого парня. За любой грех можно простить, если прощаемый поймет, что был неправ. Но она продолжала приходить в кафе со своим любовником, заказывала кофе и делала вид, что поступает правильно. Но нет, Катерина, люди должны быть женаты, люди должны любить друг друга и не позволять, чтобы между ними встревал кто-то еще. Это неправильно.
Придя домой он долго копался в садовой утвари. Вот небольшой ледоруб, длинные колья, что он припас для изгороди. Он вертел ими так, словно они были сделаны из бумаги, а не из железа. Не зря по кружкам борцов до сих пор бегал. Да, и не забыть о клейкой ленте и веревках. И что-нибудь поплотнее той ткани, что пошла на кляп. Предыдущая блудница, Элен, смогла его выплюнуть и орала так, словно ее на куски резали. Хотя, сказать, по правде так оно и было. Сделать дело и уходить из города, который надоел своей мелочностью. Куда-нибудь, где можно затеряться в городе и не думать о том, что все тебя уже видели. Да, он определенно любил большие города…
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
для авторовВот, милые мои дамы))) Оно))) Оно меня измучило и убило. Три попытки переделать текст, это же изврат полнейший. Когда вчера отключили свет в процессе работы, я понял, что не судьба мне его, кто-то сверху против этого фанфика. И поэтому на четвертый раз я его переделывать не стал. В общем, простите меня великодушно, но меня на него не хватило в этот самый четвертый) И еще. Я полностью убежден в том, что эти первые главы тут не нужны. Черт бы с ним, что это боян. Но эти главы уже где-то ко второй странице убивают все желание читать дальше. Поэтому я убежден в том, что их следует убрать вообще. Сразу становится интересно, поверьте) Поэтому я настаиваю))) Я надеюсь, что вы это доведете до ума и сделаете прекрасным)) Мое имя в качестве беты можете не указывать, не заслужила)
1. Стояла ясная погода. Весенняя солнце потихоньку отогревало замерзшую за долгую зиму землю. В большом парке Каракуры было безлюдно, как и должно быть во вторник утром. Кто-то на работе, кто-то в школе. Непонятно, что понадобилось здесь пустому. Может быть, просто захотелось подышать свежим воздухом и насладиться тишиной, но его мечтам явно не суждено было сбыться. С криками с воплями в его сторону неслись двое шинигами. - Да я его первым уничтожу! Ты даже катану не успеешь достать, - выхватывая свой огромный меч из-за спины, кричал рыжий парень. - Ха, нашел, что сказать! Ничего умнее в голову не приходит?! Этот – мой, идиот! – заорал в ответ Ренджи. - Я – идиот? Сам ты идиот! - За «идиота» ответишь! Кретин! Шинигами настолько увлеклись спором, что совершенно забыли о пустом. Зато он о них помнил, и парочка пропустила первую атаку. Ренджи отлетел на пару метров и врезался в детскую игровую стенку, а Ичиго придавило ворохом веток. - Ну все, ты меня разозлил! – в ярости закричал Куросаки. – Я – временный шинигами, Куросаки Ичиго. Готовься к смерти! Взмах меча, и бедный пустой погиб от рук бесстрашного героя, отправляясь на промывку мозгов в Общество душ. - Ренджи, вставай! Чего разлегся? Видишь, я первый убил его! - Ааа, моя рука, - простонал Абараи, поднимаясь. - Может позвать Инуэ? - Нет, спасибо, обойдусь, - язвительно отозвался шинигами. - А, ну да, на тебе все заживает быстро, как на собаке! У вас же там и так целый зоопарк: бабуин, змея!! – заливался смехом Куросаки. - Ничего смешного! – раздраженно прорычал Ренджи,- Я теперь не попаду в Общество душ, придется перед капитаном объясняться. У меня строгий приказ от него не задерживаться ни на секунду! - Да ты счастливчик! – расхохотался рыжий. – Сам дойдешь, или помочь? - Без тебя разберусь! Иди уже! Ренджи медленно шел магазинчику Урахары, на ходу сочиняя речь о том, почему он может вернуться в Общество душ только завтра. Наконец, решил сказать все, как есть. Капитана подводить ужасно не хотелось. «И откуда у меня эта обязательность взялась, черт возьми?!» - обиженно думал Ренджи. Установив связь с Сейрейтеем, он увидел на экране капитана восьмого отряда. Как всегда, лениво подперев щеку рукой, тот, похоже, дремал, довольно улыбаясь во сне. - Кьёраку-тайчо, - позвал его Ренджи,- А… Что вы здесь делаете? - Абараи-фукутайчо? О, не стоит удивляться. Укитаке-тайчо, кхе-кхе, заболел, и сегодня я принимаю вызовы. У тебя что-то важное, а то я тут... - Ммм, у меня послание к Кучики-тайчо. В ходе схватки с пустым я получил небольшую травму, поэтому задержусь на грунте еще на сутки. Но завтра обязательно вернусь! Вы передадите? – последние слова Ренджи выделил особо. - Да, да, конечно! – произнес Кьёраку, и экран тут же потух. «Надеюсь, он не забудет сообщить капитану, а то…» - лейтенант вспомнил холодные прикосновения Сенбонзакуры.
2.
- Какая скучная работа у Укитаке! Одно и то же целый день. Ну, зато сейчас я немного развлекусь… - глаза хачибантай-тайчо засверкали озорными огоньками. Еще не доходя до казарм шестого отряда, он уже придумал план действий. - Кучики-тайчо, можно? - Да, конечно, - оторвавшись от бумаг, Бьякуя в недоумении уставился на гостя. - Я только что получил сообщение из мира живых. Ваш лейтенант серьезно ранен. Он вряд ли сможет теперь вернуться согласно вашему приказу… Вы только не переживайте! – вкрадчивым голосом произнес Шунсуй. «О, нет! Ренджи! Что? Что с ним?! Ну зачем я послал его в мир живых!?!!» - мысли смешались, но паника, объявшая капитана, даже не отразилась на бледном красивом лице. - И когда же он изволит вернуться? – тон так же сохранил привычное безразличие. – Может быть лучше доставить его в четвертый отряд? Каково состояние Абараи-фукутайчо? Кто доставил отчет? - О, не думаю, что его в таком состоянии следует переправлять из мира живых, - Кьёраку увильнул от прямого ответа, внимательно посмотрев в глаза Бьякуе. «Хм, так нашему бесстрастному аристократу есть до кого-то дело? Столько вопросов сразу, столько скрытых эмоций…Похоже, моя шутка приняла иной оборот. Что ж, карты вам в руки, рукобантай-тайчо» - Прошу меня простить, Кучики-сан. Пойду, навещу Укитаке-куна, - ехидно улыбнувшись, Шунсуй откланялся. Оставшись в одиночестве, Бьякуя оставил церемонии и начал мерить шагами комнату. «Что мне делать? Я не могу сейчас покинуть отряд, это непозволительно. Нужно дождаться вечера. А если с ним что-то случится? Станет хуже? Или… Нет, нельзя думать о таком. Есть только один выход: воспользоваться преходом в усадьбе моего клана. Меня никто не должен заметить! Только бы успеть…»
3.
Ренджи спал на футоне в самой дальней комнате магазина Урахары. Спал он как обычно очень крепко. Единственным отличием было то, как выглядел лейтенант: замотанный в бинты, он был странным образом похож на египетскую мумию с необычным оранжевым оттенком кожи. Ничего удивительного – лечением его занимались Уруру и Джинта под четким руководством экспериментирующего Тессая. «О, нет, я, наверное, опоздал!» - едва выйдя из ворот портала, Кучики с ужасом рассматривал своего лейтенанта. – «Почему его сразу не доставили к Унохане? А Инуэ-сан? Они что, ничего не могли сделать?! Я так и не успел ничего ему сказать… Что же теперь делать?..» Слезы предательски текли по щекам мужчины. Ладонь непроизвольно накрыла рот, запрещая вырваться крику отчаяния. - Тайчо?.. – удивленный Ренджи не верил собственным глазам. То ли сон продолжался, то ли это галлюцинации от переизбытка лечения. Не может быть, чтобы живой Кучики сидел сейчас рядом с ним и плакал. В это Абараи не поверил бы никогда. - Ренджи!.. – Бьякуя мгновенно надел привычную маску безразличия, и заговорил, пытаясь скрыть слезы. – Помолчи. Тебе сейчас нельзя разговаривать. Радость в его голосе нельзя было не заметить. - Что? Почему? – бедный лейтенант уже совсем ничего не понимал. – Почему мне нельзя говорить? Я что, болен? - Ты же смертельно ранен. - Я??? С чего вы взяли? – садясь на футоне, Ренджи удивленно уставился на капитана. - Мне сообщили. Капитан восьмого отряда. И эти бинты, цвет кожи… - Кучики явно был в растерянности. - Я так и знал. Кьёраку-тайчо должен был сказать все совсем по-другому! Но, тайчо, вы здесь и…плачете? Это…из-за меня? Ренджи попытался заглянуть в глаза тайчо, ища ответ. Бьякуя же, украдкой смахнув слезы с ресниц, горделиво вскинул голову, и, поднявшись, направился к выходу. Абараи понял, что если сейчас упустит драгоценный момент, то уже более не получит шанса быть к своему капитану так близко. И не только душой… - Тайчо! Нет!.. – Ренджи вскочил с футона и, кинувшись к Кучики, обхватил сзади его худые плечи, с силой прижав к себе. Бьякуя напрягся и, собрав силы, холодно произнес: - Абараи-фукутайчо, что вы себе позволяете? Не думайте, что ваше состояние оправдывает подобное… - Нет! – на этот раз голос Ренджи был полон решимости. Губы его отчаянно впились в тонкую шею капитана. Бьякуя судорожно втянул воздух, но все же попытался отстраниться, однако безрезультатно. Абараи явно больше не желал сдерживаться. Пальцы его мяли белую ткань капитанского хаори, а язык нежно ласкал бархатную кожу. Не в силах более сопротивляться безудержной ласке, Кучики откинул голову на плечо склонившегося лейтенанта, широко распахнув все еще влажные глаза и уставившись вверх невидящим взглядом. Объятья становились все крепче. Внезапно Бьякуя резко отбросил Ренджи и, надменно поджав губы, оправил хаори. - Вы зашли слишком далеко, Абараи. Это непростительно. Думаю, будет лучше, если подобное впредь не повторится. - Тайчо… - Ренджи удивленно уставился на своего сурового капитана, минуту назад тающего от его ласк. – Что это, черт возьми, значит?.. Бьякуя не удостоил его ответом. Лишь молча отвернулся и, взмахом катаны, создал проход. Двери открылись, пропуская Кучики в его родовое поместье, стены которого белели вдалеке в лунном свете. - Нет! Тебе же понравилось, я почувствовал! Не смей убегать!!! И с этими словами Ренджи, схватив лежащую возле футона катану, попытался проскочить в портал. Но в последний момент ворота бесшумно закрылись и ошарашенный и не в меру возбужденный лейтенант так и остался стоять в темной холодной комнате магазинчика Урахары.
4.
Лейтенант шестого отряда сидел за своим столом и бездумно смотрел в окно. Августовское солнце опаляло гарнизоны Сейретея, начисто отбивая охоту работать. «Прошло уже полгода, а я ничего так и не смог сделать! Я даже теперь ему в глаза посмотреть не могу! Как заставить его сбросить эту маску безразличия и бесчувственности, ведь там, на грунте… Вот черт! Если бы я успел тогда, то… А теперь он делает вид, что ничего не было. Ни слез, ни поцелуя, ни эмоций. Что же сделать?..» Поток мыслей прервал звонкий голос Рангику: - Абараи-сан, Абараи! Ты что, спишь? – тряся рукав косодэ, прокричала она. - А, что? Что случилось? - О, спать на рабочем месте? Ренджи, это только моя прерогатива, не правда ли? Ну что ты на меня так смотришь? У меня что-то с лицом? – Матсумото быстро выудила из декольте миниатюрное зеркальце, и внимательно прошлась взглядом по безупречному отражению. - Нет, просто ты приходишь, отвлекаешь меня от важного отчета, говоришь какие-то непонятные слова… Преро…прери… Не важно, в общем! А потом еще удивляешься, что я на тебя так смотрю!? – взбесился Ренджи. Рангику обиженно надула губки, пряча зеркало: - Вот только не нужно изображать ответственность! Не ругайся! Просто у тебя ведь день рождения послезавтра, вот я и решила узнать, как ты планируешь отмечать. Мне же нужно будет подготовиться! – последние слова звучали так, будто не Абараи будет главой торжества, а голубоглазая шинигами. - Я еще не решил. Не хочу в этом году устраивать праздник. Нет у меня настроения! - Ты точно заболел! Может, к Унохане-тайчо пора? Что у тебя случилось? Сидишь тут мрачнее тучи… Впрочем, в последнее время ты постоянно такой. - Ничего не такой, просто нет желания. Ой, уходи, пожалуйста: капитан Кучики идет! Если он застанет нас болтающими, мало не покажется!.. - Как скажешь! Как надумаешь, сообщи! И девушка, подмигнув другу, грациозно выбежала из здания, направляясь в свой отряд. Через пару минут в кабинет вошел Кучики. Даже не взглянув в сторону своего лейтенанта, он прошел к столу. - Абараи-фукутайчо, зачем приходила Матсумото-сан? Сообщение из десятого отряда? – как всегда монотонно начал Бьякуя. - Э…нет! С чего вы взяли, что она приходила? Здесь никого не было, - замешкался с ответом Ренджи. - Во-первых, вы не умеете врать. А во-вторых, весь кабинет пропах ее духами. - Ну, она приходила узнать насчет моего дня рождения. «Лучше сказать правду» - решил лейтенант. - И что? Выглядело так, будто Кучики спросил это лишь из вежливости, однако, на самом деле, новость о предстоящей дате застала его врасплох. Любопытство, впрочем, быстро сменилось верной догадкой, что праздник, скорее всего, ознаменуется очередной попойкой на территории одиннадцатого, или вылазкой в злачные районы Руконгая в поисках любви на ночь в подарок. - Да ничего особенного, Кучики-тайчо. Просто небольшой…пикничок! И вдруг в голове Абараи сложился, наконец, пазл, который он вот уже полгода безуспешно пытался собрать. Идея пришла неожиданно. - Простите, тайчо, я совершенно забыл вас пригласить, наверное. Я был бы очень рад, если бы вы согласились… Растерявшись, Ренджи умолк. Бьякуя внимательно посмотрел на своего лейтенанта. - И где же будет проходить сие мероприятие, Абараи-фукутайчо? - Ээ…у Киры-фукутайчо! Он согласился предоставить свой дом, в смысле родовое поместье. Там будут только офицеры, даже капитаны, и все чинно. В шесть часов. Так что, приходите… Пожалуйста! Лейтенант напряженно изучал лицо Кучики в поисках хотя бы малейшей надежды получить утвердительный ответ. Тот, в свою очередь, лишь молча перебирал бумаги на своем столе, выказывая полное безразличие к обсуждаемому событию, однако все же соизволил ответить: - Я постараюсь, но ничего не могу обещать. - Да, Кучики-тайчо. И оба деланно углубились в отчеты, в душе ликуя. Счастливые и немного озабоченные сложившейся ситуацией.
- Кира-кун, Кира-кун! Только ты можешь меня спасти!! Ну же, выручай! Если ты сейчас мне не поможешь, то сломаешь всю мою чертову загробную жизнь! – влетел в административный корпус третьего отряда запыхавшийся Ренджи. Хорошо, что кроме бедного лейтенант третьего отряда, старательно заполняющего сравнительную таблицу офицеров, там никого не было. - Да что произошло? Объясни толком, - поднял взгляд на нежданного гостя Изуру. – Чем я могу тебе помочь? - Мне нужен твой дом. Вот. – Ренджи оперся на стол ладонью, стараясь выглядеть человеком, заслуживающим доверия, и улыбнулся. – Всего на один вечер, честно! Пожалуйста! В выдержке Кире отказать было никак нельзя. Выслушав неожиданную просьбу товарища, он аккуратно опустил кисть для письма во флакончик с краской и предусмотрительно отодвинул его на другой конец стола, подальше от не в меру эмоционального лейтенанта. Лишь после этого вновь посмотрел на друга и, улыбнувшись в ответ, тихо произнес: - Мой дом? Но зачем он тебе понадобился, Ренджи? - Только вот не спрашивай меня, я потом все объясню! Я там ничего не сломаю! Только на один вечер. В мой день рождения. О, точно, сделай подарок! - Ну, ладно, лад… - не успел Изуру договорить, как Ренджи на радостях потянулся через стол, чтобы обнять приятеля. – Нет! Осторожно, прошу, отчет для сотайчо… - Все, все, ничего страшного! – будто сдаваясь, поднял вверх руки Абараи. – Ничего даже не тронул. Спасибо! Огромнейшее спасибо!! Если бы ты знал, как ты помог!.. - Я предпочитаю верить тебе на слово, - скромно улыбнулся Кира.
5.
Тридцать первое августа началось для лейтенанта шестого отряда с поздравлений. И дикой тревоги. По дороге в корпус, он успел повстречать Киру и Шухея, завернувших к нему с подарками. - В общем, мы просто скажем, что у тебя очень-очень личная встреча, - произнес Хисаги, глядя на беспокойного, как никогда, друга. – Думаю, Рангику-сан все поймет и остальным объяснит. Поверь, праздник все равно состоится: Мадараме саке не выбросит. - Ха, это уж точно! – Ренджи ухмыльнулся. - А это от нас, – Кира протянул ему сверток и ключи, тепло улыбаясь. - Спасибо! Попрощавшись с друзьями, Абараи направился в кабинет. Прежде, всегда непосредственный и веселый, сейчас он с ума сходил от волнения, боясь, что его коварный план будет разгадан. Однако, Кучики, казалось, не заметил перемены в настроении своего лейтенанта. Традиционные приветствия и лишь сухой кивок на пару небольших коробок, примостившихся в углу дивана: - Будьте добры, Абараи-фукутайчо, забрать подарки, оставленные поклонницами. Не думаю, что им место в административном офисе. Ренджи молча запихнул коробки в ящик стола, украдкой заметив, что один из них от Рикичи, и хмуро улыбнулся. Предстоял тяжелый день. - Кучики-тайчо… Я…это… - Пожалуйста, Ренджи, говори членораздельно. Абараи глубоко вздохнул, собрав волю в кулак, и решительно произнес: - Тайчо, приглашение на праздник в силе. Кира устраивает это…как его?... Традиционное чаепитие. Там будет только офицерский состав. Я был бы рад, если вы тоже…придете. Кучики даже не шелохнулся. Лейтенант застыл в ожидании. Наконец, последовал ответ: - Думаю, я могу почтить своим присутствием традиционное чаепитие. Но лишь ненадолго. Ренджи шумно выдохнул.
6.
Как только рабочий день закончился, Абараи уже несся в направлении дома Киры. Им оказался маленький милый особнячок на окраине Сейретея, окруженный небольшим ухоженным садом. Деревья низко склонили свои кроны, будто стараясь скрыть сие сокровище, не тронутое даже тенью богатства. Дорожку к парадному входу освещали лучи заходящего солнца. Ренджи, с трудом управившись с россыпью ключей и собственным волнением, все-таки отворил дверь и в изумлении уставился на комнату, утопающую в золотом свете заката. Кира, предпочитающий жить в казармах собственного отряда, дабы не вызывать лишние толки, тем не менее не оставил дом неприбранным. В середине большой комнаты располагался бронзовый очаг возле чайного столика, заставленного готовым набором и старинной деревянной шкатулкой с ароматными лепестками для заварки. Промытый пепел уже был выложен в очаге в форме долины с двумя горами. Низкие широкие свечи в глубоких бокалах из темного стекла, большая ваза, до краев наполненная домашним печением омогаси, цветы возле окна, мягкие подушки со слегка потрепанными кистями. «Да уж… Ничего себе! Да Кира уже все за меня сделал! Будто свидание нам устроил…». Ренджи широко улыбнулся. Он чувствовал себя несколько неловко, будучи не совсем уверенным в правильности собственного поступка. Уже сейчас, когда до прихода капитана остались считанные минуты, внезапный страх с головой накрыл Абараи. Но стоило ему вспомнить слезы Бьякуи, его глубокое дыхание и нежность кожи, как решимость брала вверх в желании вновь ощутить это тело, хрупкое и одновременно такое сильное, в своих руках. Ренджи терялся в чувствах к капитану: желание сменялось опасением, упорство – восхищением, одержимость – страхом быть отвергнутым. Еще ни одна девушка не вызывала у него таких сильных эмоций, сразу поглощающих разум и тело, мысли и сердце. Фукутайчо присел возле столика зажечь свечи.
… «Идти или нет? Это противоречит субординации. Но ведь тогда я буду выглядеть недостаточно вежливым, если другие офицеры соизволят прийти, а его собственный капитан – нет. Хотя… какие другие? Что он говорил там? Кто из капитанов так поступит? Если только Кьераку-сан, и тогда уж и Укитаке-сан, и, возможно, даже его прежний капитан, Зараки Кенпачи… Вот еще! Я тоже должен. По крайней мере, из уважения к отряду и офицерам. Это мой долг. И желание…» Бьякуя легким взмахом руки откинул в сторону челку. Борьба с самим собой давалась ему с трудом. И вот, в очередной раз, он проиграл. Отчаянно желая пойти, Кучики совсем перестал прислушиваться к доводам рассудка. Он быстро выскользнул на улицу, пока не успел вновь передумать. И вот, подходя к непривычно маленькому поместью Киры, в который раз почувствовал себя неуютно среди людей, находящихся ниже его по социальной лестнице. В отличие от Ренджи, в глаза Кучики сразу бросилась слегка облупившаяся краска на ставнях, заросший газон (яркое свидетельство отсутствия садовника), уже, несомненно, давно неработающий фонтанчик в глубине сада. «Обедневший дворянский род, ушедшее в небытие величие…». Однако внимание его привлекла непривычная для праздника тишина, которую он, впрочем, истолковал по-своему. «Так значит, все-таки, он устроил чайную церемонию вместо застолья. Чудесно! Значит, я правильно поступил, решив прийти. И смогу побыть с ним рядом…». Дверь внезапно распахнулась. На пороге застыл сам виновник торжества, взволнованный и оживленный. Его высокая фигура утопала в ярко-оранжевом свете заката, а улыбка сияла неподдельной радостью. Кучики из последних сил сдерживал себя, чтобы не улыбнуться в ответ. - Тайчо!.. Я вас ждал. - Что ж, я только принес подарок из уважения… - Заходите, - тон именинника не терпел возражений. И Бьякуя, повинуясь порыву, вошел в дом.
7.
- Что это значит, Ренджи? Я требую объяснений. - А что? – лейтенант невинно поднял глаза на Кучики, одновременно пытаясь управится с церемониальной чашей. - Гости немного опаздывают. Располагайтесь, прошу. Последовал кивок на подушки в углу. Бьякуя в ярости уставился на фукутайчо, стараясь найти объяснение происходящему. Они совершенно одни, в доме Киры, при свечах, в очаге полыхает огонь, а Ренджи безуспешно пытается заварить чай, пользуясь старинной бамбуковой мешалкой. Безграмотно, надо сказать, пользуясь. - Кучики-тайчо, все в порядке, сейчас начнется церемония эта чайная. И гости подтянуться. Черт, зачем вообще эта штука?! Что, без нее никак не обойтись? Я лучше сейчас по-простому, - Абараи откинул в сторону метелку, собираясь просто залить листья кипятком. Бьякуя молча присел, напротив, за столик, отобрал у него чашу и аккуратно начал приготовление. Ренджи улыбнулся вновь и устроился поудобнее, наблюдая за капитаном. Длинные тонкие пальцы аристократа уверенно крошили ароматные листья, точно отмеряя нужное соотношение. Кипящая вода растворяла подготовленную смесь, наполняя воздух в комнате насыщенным благоуханием розмарина и мяты. Ритмичные движения взбивали зеленоватую пену в глубокой чаше. - Вы прекрасны… Я вас… Голос Абараи прозвучал совсем тихо, однако заставил руки капитана дрогнуть, проливая чай на столик. Их глаза на короткое мгновение встретились над пламенем свечи. Время словно замерло, окутывая их единой паутиной чувств. Ренджи вновь заговорил, не отводя взгляд: - Я слишком долго пытался понять, чего я действительно хочу в этой жизни. Впервые встретив вас, я поклялся, что стану когда-нибудь столь же сильным, чтобы больше никогда не опускать глаза. Став вашим лейтенантом, я узнал оборотную сторону высокомерного главы клана. Несмотря на внешнюю бездушность и холодность, вы таите в душе иное. - Ренджи, я не… - Вы умеете любить. Бьякуя словно окаменел, не в силах оторвать взгляда от горящих глаз своего лейтенанта. - И я очень жалею, тайчо, что сразу не понял собственных чувств. С этими словами Ренджи перегнулся через столик и, обхватив голову Кучики, впился страстным поцелуем в его губы. Тот попытался отстраниться, но Абараи, с силой откинув в сторону чайный столик, прижал капитана к себе, хрипло прошептав: - Вы когда-нибудь сгорите изнутри. Поцелуй длился, казалось, целую вечность. Во всяком случае, Бьякуя потерял счет времени и безвольно тонул в нахлынувшем наслаждении. И, наконец, ответил. Однако, стоило Ренджи на мгновение отпустить его губы, как Кучики с силой отшвырнул лейтенанта в противоположный конец комнаты. - Я, кажется, предупреждал, чтобы подобное больше не повторялось?! Вы забываетесь, Абараи-фукутайчо. Что ж, лейтенантом вам оставаться недолго. - Что, скажете совету, что более не можете сдерживать собственную страсть? Ренджи вскочил на ноги, отряхнулся и решительно направился в сторону капитана. - Да как ты смеешь так разговаривать со мной?! – Бьякуя выставил вперед руку, сложив пальцы для атаки кидо. Лейтенант подошел совсем близко. Пальцы Кучики уперлись в темную ткань косодэ. - Давай, я не собираюсь отступать, - Ренджи уверенно смотрел в глаза тайчо. – Я люблю тебя. Так же сильно, как и ты меня. Хочешь ты себе в этом признаться, или нет. Бьякуя замер, не в силах пошевелиться. Привычная выдержка изменила ему. Правда и честность, за которые он всегда ратовал, сейчас рушили стену его отчужденности. - Ты забываешься… Кто я, и кто ты? Мы не можем… - Вздор! Мы – все можем! Теперь – не против, а вместе… Пальцы Кучики разомкнулись, дотронувшись до груди Ренджи. Тот накрыл их сверху собственной ладонью, прижимая сильнее, наслаждаясь долгожданным прикосновением. Другой рукой Бьякуя нерешительно коснулся губ, совсем недавно так упоительно целовавших его. Совершенно забыв обо всем на свете, он медленно сходил с ума от чувства вседозволенности. Пальцы его гладили загрубевшую от долгих тренировок на полигоне кожу Абараи, ощущая его прерывистое тяжелое дыхание. - Нельзя… Ренджи, не желая более слушать отговорок, вновь накрыл рот капитана поцелуем. Он уже чувствовал, как тот отвечает, а значит и сам сгорает от желания. Заключенные в объятьях друг друга, они стояли посередине комнаты, не в силах прерваться. Казалось, конец поцелуя ознаменует и окончание этого странного союза. Ренджи, наконец, отпустил губы капитана, вновь заглянув ему в глаза. И готов был поклясться, что увидел в них счастье.
… - Ты уверен, что сюда никто не придет? - Более чем, - произнес Ренджи, проходя в спальню и увлекая за собой капитана. - А если кто-нибудь… Губы Кучики накрыла ладонь лейтенанта: - Тогда нас укроет ночь… Улыбка, и последняя свеча гаснет. Садясь на футон, Абараи за руку привлек к себе тайчо, позволяя ему сесть на него сверху лицом к лицу. Чуть нависая над Ренджи, тот мимолетным движением сдернул с плеч шарф, откинув его в сторону. Бирюзовая волна мягко накрыла старинное кресло, стоящее в углу. Вслед за шарфом полетело хаори – лейтенант хотел равенства. Бьякуя внезапно остановил его дальнейшие попытки освободиться от одежды, притянув к себе голову Ренджи и впившись губами, даря очередной поцелуй. Жадный, властный, словно кричащий о страсти. Упиваясь наслаждением, он стянул с плеч Абараи косодэ, проведя тонкими пальцами по напряженным мускулам. Обнажившиеся татуировки чернели в редком свете, пробивающемся сквозь узкую щель затворенных седзи. Теперь ладонью скользнуть по груди вниз, попутно слегка сжав соски, вызывая глухой стон и заставляя Ренджи еще крепче прижать к себе капитана. Пальцы уже ласкали живот, намеренно не двигаясь дальше, когда лейтенант прервал его. - Достаточно…- одним движением Абараи разорвал на нем оби, срывая косодэ и хакама, и откидывая их прочь. Сияющее белизной тело капитана резко оттеняло его собственное, и, казалось, сверкало даже во тьме. Стройная фигура, подчеркнуто прямая спина и расправленные плечи. Казалось, даже будучи полностью обнаженным, он сумел сохранить величие. Не находя рукам покоя и покрывая поцелуями плечи и грудь аристократа, лаская ягодицы, Ренджи с наслаждением погрузил пальцы в его темные волосы, нещадно разрушая безупречную прическу. Мимолетный вздох и одним движением Бьякуя избавился от ставшего ненужным кенсейкана. Непослушная прядь шелковистых волос упала на глаза, на секунду закрывая прекрасную картину склонившегося к его груди любовника. Но в тот же миг Ренджи с глухим рычанием: «Мой!!!» - опрокинул Кучики спиною на футон, подмяв под себя и исступленно целуя тело, спускаясь губами все ниже. С трудом сдерживая себя, чтобы не закричать, Бьякуя следил за тем, как влажный язык лейтенанта скользит по животу, ведя след вниз, к пульсирующему от нарастающего возбуждения члену. Рука сама потянулась к лейтенанту, стягивая резинку и рассыпая по собственным бедрам красные волны волос. Однако стоило Ренджи коснуться языком крайней плоти и пройтись по всей длине наливающегося кровью ствола, как комнату огласил тихий протяжный стон. Более не в силах подавлять эмоции, Бьякуя сжал край простыни, приходя в восторг от каждого следующего движения своего лейтенанта. Ощутив столь бурную реакцию на ласки, Абараи с наслаждением обхватил пальцами ствол у основания и опустил губами крайнюю плоть, погружая головку в рот. Бедра Кучики дернулись навстречу очередному наслаждению. Водя языком по напряженному члену, лаская открывшуюся головку, дразня невероятно чувствительного Бьякую, Ренджи точно сходил с ума, ощущая небывалый прежде восторг. Отдаваясь без остатка, желал лишь подарить настоящее блаженство, ибо в этот момент испытал именно это и жаждал разделить счастье с тем, кого любил. Рука капитана непроизвольно погрузилась в красную гриву, задавая темп размеренным движениям. Однако тот неожиданно прервался. - Нет!.. – разочарованный громкий шепот и широко распахнутые глаза. Пальцы Ренджи накрыли вставший влажный член. Бьякуя вновь судорожно втянул воздух и с силой сжал ткань простыни, уже готовый умолять о близости. Абараи склонился над капитаном, вновь целуя его, проникая рукою под спину и с силой прижимая к себе. Внезапно, вместо языка во рту Кучики оказались пальцы Ренджи. Осознав, что он и так понял все желания без слов, капитан облизал их, подаваясь бедрами вперед и скользя влажной головкой по животу Абараи. Тот резко выпрямился, встав на колени перед выгибающимся в его руках Кучики, и смело, взяв его за бедра, подтянул ближе, сминая простыни. Стройные ноги обвили вытатуированное тело, прижимаясь все теснее. Не переставая ласкать у основания возбужденный член Бьякуи, лейтенант осторожно, но настойчиво ввел два влажных пальца. Судорожный вздох, и капитан подался вперед, приближая единение с любовником. Обе руки Абараи двигались в едином ритме, доводя капитана до безумия. Не желая больше тянуть, Ренджи, двумя руками обхватил бедра Бьякуи и вошел, заставив дотоле сдерживающего себя Кучики пронзительно вскрикнуть. Слегка склонившись над ним, Абараи прижал податливое тело к футону, словно успокаивая. Пряди красных волос упали на лицо, лаская и нежа. Возбуждение пьянило обоих, заставляя забыть обо всем, и раствориться в чувствах друг друга. Каждый новый толчок наслаждением разливался по телу. Упираясь ладонью в грудь Ренджи, капитан инстинктивно попытался сдержать неукротимый напор ритмичных движений. Тело выгибалось навстречу, вновь прижимаясь членом к Абараи, и создаваемое трение отозвалось одновременно невыносимым блаженством и болью. Учащенное дыхание вновь и вновь срывалось. Рука Ренджи скользнула под спину капитана, крепко прижимая тонкое тело к своему. Глаза словно застлала пелена. Лица их в миллиметре друг от друга, дыхание будто становится общим, сердца бьются в унисон. Теперь они едины во всем. Тихий ночной воздух сотряс взрыв реяцу.
… - Придется покупать Кире новую утварь для чая. Я еще, как назло, пообещал, что ничего не сломаю, а тут… - Думаю, эту проблему мы уладим…
8.
- Новый месяц, новые отчеты… Как Я их ненавижу!!!!! Матсумото, составь расписание тренировок, сделай отчет о выполненных операциях на грунте! – пародируя голос капитана 10 отряда, возмущалась Рангику. - Разве все отчеты не делает потом сам Хицугайя-тайчо, - мягко заметил Кира, за что был награжден убийственным взглядом. - Тебе не понять! Ты вчера с нами день рождения Абараи-сан не праздновал! - Ну Я же был со всеми! - наконец оторвавшись от бумаг, Изуру озабоченно посмотрел на джубантай-фукутуйчо. - Пить целый вечер только чай - это не праздновать! – Матсумото резво вскочила на ноги и, живописно размахивая руками, прочитала красочную лекцию на тему, как правильно праздновать, и что употреблять при этом. Но Киру сейчас волновало совсем другое, поэтому он только вежливо кивал в ответ на эмоциональные реплики красавицы. «Да уж, чай я теперь смогу пить не скоро… Интересно, каким образом Ренджи убил мой чайный набор? А обещал, что ничего не разобьет!». Когда пламенная речь Рангику уже подходила к концу, по крайней мере, как думал Изуру, раздался настойчивый стук в дверь, и в кабинет вошел Кучики-тайчо. В руках он держал небольшую коробку и красную папку для бумаг. - Добрый день, Кира-фукутайчо, Матсумото-фукутайчо, - холодный голос остановил пылкую тираду очаровательного лейтенанта. Она молча поклонилась капитану, слушатель последовал ее примеру. - Я решил лично доставить старинные записи из архивов клана Кучики, необходимые для выполнения задания вашим отрядом, Кира-фукутайчо. Командир Ямамото-сама известил меня. Полагаюсь на вашу ответственность, так как эти документы уникальны. Именно поэтому, я прошу позже передать мне их лично в руки! Кучики протянул папку. Кира, внимательно выслушал его приказ и, вновь поклонившись, заверил, что проявит предельную осторожность. - Да, и еще, - рукобантай-тайчо поставил на стол коробку, которую принес с собой. – Абараи-фукутайчо не сможет к вам сегодня зайти, и потому я решил передать вам это. Не дожидаясь ответа, он беззвучно вышел из комнаты. Молчание после неожиданного визита длилось еще несколько минут. Дар речи вернулся первым к Рангику. - Тебе не показалось странным, что КУЧИКИ, только послушай, сам КУЧИКИ, приносит тебе вещь, которую должен был отдать Ренджи!!!! - Ааа? - А что там? Ну же, открой! - рыжая шинигами внимательно наблюдала, как тонкие пальцы раскрывали запакованную коробку. - Кама-сама, тебе что Абарай был должен чайный сервиз, вы что вместе чай пьете? А это точно чай? Куда мир катится!!! – девушка театрально взмахнула руками и выбежала на улицу. А Кира так и остался стоять посреди комнаты, и грустно улыбаться, смотря на чаши в коробке. Да, оно прошло мимо санбантай-фукутайчо, но все же оно существует. Счастье быть любимым.
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Тики/Канда, глава 3)))) читать дальшеЯ нахожу его в кресле. Канда спит, подтянув к груди ноги. Не дождался меня – сон сморил его быстрее. Нагибаюсь, приподнимаю большим пальцем его подбородок и нежно касаюсь губ своими. Глаз не закрываю, и поэтому вижу, как трепещут длинные ресницы, и во взгляде появляется ясность. Канда просыпается окончательно, обхватывает меня за шею и тянет к себе. Он не умеет целоваться ради самого процесса. Поцелуи лишь возбуждают его к дальнейшим постельным подвигам. Я начинаю терять контроль над действительностью. Хочется снять с себя осточертевшую одежду и прижаться к нему обнаженным телом. Словно читая мои мысли, он начинает избавлять меня от чертовых тряпок. Быстрыми, неосторожными движениями Канда расстегивает на мне сюртук, на рубашку сил не тратит – просто отрывает пуговицы с мясом. До этого неспешный поцелуй теперь напоминает поединок. Ему хочется, он голоден. – Опять ты жадничаешь, – тихо шепчу я. Так и тянет добавить еще парочку колких фраз, чтобы раззадорить его больше, но мой рот снова оказывается занят, и я не успеваю договорить. Впрочем, сил на то, чтобы думать, у меня уже не остается. Подхватываю желанное тело на руки и прижимаю к стене. Держа его навесу, быстро освобождаю от оставшейся одежды. …Канда тянет меня за волосы и шипит от боли. Сам виноват, не надо было спешить. Но длится это недолго, и вот он извивается в моих руках, кричит, срывая голос. В глазах темнеет от удовольствия. Он кончает с диким, звериным рыком, прижимаясь ко мне всем телом. Так сладко…
– Тики!!!! Ти-ики! Кто-то упорно трясет меня за плечо. Я недоуменно смотрю на лежащего рядом Канду и окончательно понимаю, что это очередной сон. – Тики! – обиженно тянет над ухом женский голос. Я открываю глаза. Надо мной нависает очаровательная молодая леди в модной шляпке. – Не просветишь, почему ты уснул именно тут? Хотя, судя по запаху, могу сказать, что ты вчера напился, – она смешно морщит аккуратненький носик. – Роад? Что ты тут… Ты должна вернуться на следующей неделе! – Там безумно скучно, – тяжело вздыхает моя сестра, снимая шляпку. Ее темные локоны рассыпаются по плечам. Она улыбается мне и добавляет: – Как ты вообще мог отправить меня в столь унылое путешествие? Кстати, и все же, почему ты спишь в гостиной? – Я вчера позволил себе немного расслабиться… – Я так полагаю, что слово «немного» не самое точное определение в данном случае, – Роад ехидно усмехается. Что поделать, это семейное. – Тики, что-то произошло? – Да нет… – в этот момент я чувствую себя провинившимся ребенком. Вел себя вчера как… Проглотив все обидные слова, быстро рассказываю сестре все, что только могу. Несмотря на свой, казалось бы, юный возраст, моя Роад та еще штучка. Вряд ли найдется человек, способный удивить ее чем-то в сексуальном плане. – Канда Юу… – задумчиво произносит сестра после минутной паузы. – Ну ты даешь, братишка! Сомневаюсь, что эта ледяная крепость дрогнет хоть на миг от твоего жаркого обаяния. – Будто я сам не знаю… – настроения от ее слов у меня, разумеется, не прибавляется. – Ладно, поднимайся и шагом марш в душ. Будем завоевывать любовь всей твоей жизни, – хихикает Роад. – Что завоевывать? – мрачно переспрашиваю я. – Вставай, Тики, – ей весело, как никогда. – Мы идем в цветочный салон шокировать общественность.
– Канда!!! Возможно, мне только кажется, но Роад действительно рада видеть моего бывшего врага. Тот же реагирует на ее появление крайним удивлением. Во всяком случае, мне еще не приходилось видеть у него такого выражения лица. – А почему ты здесь? Разве ты не в Германии должна быть? – О, я смотрю, мой болтливый братец тебе все рассказал? – Роад хихикает и добавляет, капризно надув губки: – Там было так скучно, что я сбежала на следующий же день. – Роад, веди себя прилично, – сварливо говорю я. – Словно бы ты себя так ведешь! – она показывает мне кончик языка. – И вообще, я веду себя как должно воспитанной юной леди. – Воспитанные юные леди не вешаются на шеи джентльменам. Только перепив шампанского на светской вечеринке. – Вредный ты, брат, – она довольно успешно играет роль оскорбленной в лучших чувствах благородной девицы. – Я, пожалуй, пойду, осмотрюсь в магазине, пока вы решаете свои дела. Надеюсь, ты не против, Канда? – Не против, – кивает ей мечник, все это время спокойно стоявший рядом, и наблюдавший за нашей милой семейной беседой. Роад смотрит на меня насмешливо и скрывается за большим стеллажом с белыми и желтыми пионами. Я невольно провожаю ее взглядом, страдая дурными предчувствиями. Кажется, это только начало… – О, привет Мари! – слышу я ее голосок. Следом что-то хрустит и, судя по звукам, бьется. – Ну, зачем так реагировать? Я всего лишь поздоровалась, – хихикает мой личный дьявол в юбке. Канда одобрительно усмехается. Если я не ошибаюсь, он искренне наслаждается происходящим. – Ладно, теперь давай о деле, – я спешу переключить его внимание на себя. – Насколько я помню, ты обещал мне подумать насчет моего предложения. Ты уже принял решение? – Значит ли это, что ты все же помнишь не все? – в его голосе звучит неприкрытый сарказм. Вот наглец! Я внутренне аплодирую ему. Знает ведь как задеть за живое… – Надеюсь, я ничего оскорбительного для тебя вчера не сказал? – как можно более небрежно интересуюсь я. Было бы неплохо выяснить, о чем я вчера болтал в нетрезвом состоянии. – Ну что ты, конечно, нет. Скорее, это было весьма познавательно. Издевается! Ну ничего, когда-нибудь, я тебе за все отплачу, Канда Юу! – Давай все же перейдем к делу… – Разговор о пьяных подвигах бывшего Ноя тебя не вдохновляет? – сощурившись, тянет он. – Жаль. Я бы тебе много интересного мог рассказать... К примеру, о Темзе. Мне весьма любопытно. Что я мог вчера натворить? И при чем тут Темза? Я хотел искупаться?.. Черт, чтобы я еще раз пил в такой компании… – И все же, каков твой ответ? – спрашиваю я, стремясь увести разговор от не слишком приятной для меня темы. – Для начала, мне бы хотелось посмотреть на то место, где я буду работать, – его тон, наконец, становится серьезным. – Если меня устроят твои условия, я соглашусь. Отлично! Я готов расплыться в самой глупой из своих улыбок, но вовремя сдерживаюсь. Теперь у меня появляется шанс получить полное право видеться с ним хоть каждый день. – Тики! – наше внимание отвлекает Роад. Какая же она иногда предсказуемая! Я еще до выхода из дома догадывался, чего стоит ожидать. – Там такие гвоздики, ты бы видел! Они так здорово пахнут! А пионы, Тики, пионы! – Короче, – мрачно отрезаю я, уже зная, что услышу сейчас. – Купи! – разумеется. А как же иначе?.. – Роад, ну сколько можно?.. – страдальчески говорю я, понимая, что в этой схватке мне уже не выиграть. – Ну зачем тебе эти цветочки?! Они же завянут через пару дней! – Какой ты, однако, братец, зануда! Они хотя бы разнообразят интерьер в нашем склепе. Да и мне будет с кем поговорить, когда ты убежишь на очередную встречу. – Заведи себе подружку, служанку, котенка на худой конец, – я сопротивляюсь, скорее, по инерции. – Ты же знаешь, что дышащий контингент меня не прельщает, – она невинно улыбается. Да уж, ей действительно легче уступить, чем исправлять потом последствия моего отказа. Страшно даже подумать, сколь изобретательной в мелких пакостях может быть моя сестрица. – И ты купишь все, что я выберу, – победоносно возвещает она. – Всенепременно, – заверяю я ее, вздыхая. Канда развлекается по полной. Он сохраняет серьезное выражение лица, но в глазах его плещутся искорки смеха. О да, кажется, он целиком уверился в ненормальности моей семейки. Поворачиваюсь к нему: – Если ты не против, мы могли бы отправиться в школу прямо сейчас. У меня, к сожалению, сегодня крайне мало свободного времени. – Да, конечно, – кивает Канда. – Только покупку оформлю. Он переводит взгляд на проход между стеллажами. Впереди вышагивает Роад, а за ней следом несчастный бывший экзорцист, которого я узнаю по макушке, выглядывающей из вороха самых разнообразных цветов. Я тихо и обреченно вздыхаю. Проклятая девчонка меня когда-нибудь разорит.
Да уж, я оказался прав. Канда не просто рад, он буквально светится от восхищения. Как мало надо мечнику для счастья… Мы стоим в просторном светлом зале, окнами выходящем на запад. По вечерам, ровный, без единой трещинки пол заливает рыжим светом заходящего солнца. Мне самому очень нравится это место. Тут можно тренироваться вечно, без перерыва на сон и отдых. Просто настоящий рай для ненормальных мечников. – Я так полагаю, понравилось? – я честно пытаюсь, чтобы мой голос звучал без лишнего ехидства. – Сносно, – он поворачивается. Я с восторгом замечаю едва уловимую улыбку на его губах. – Ты неплохо постарался. – Благодарю, – я склоняю голову, пряча самодовольную ухмылку. – Я согласен, – он делает паузу и добавляет: – Но скажи мне, Тики Микк, почему ты выбрал именно меня? В жизни не поверю, что ты не мог найти специалиста. – Я ценю твой довольно высокий уровень. И точно знаю как с тобой нелегко. – М-м, значит ли это, что ты считаешь меня сильнее? – Не понимаю твоей логики, – ситуация перестает мне нравиться. Ох уж этот блеск в глазах… Он явно что-то задумал. – Нет? – Нет. Я определенно сильнее тебя. И спор на эту тему считаю бессмысленным. – Докажи, – Канда подается чуть вперед, впиваясь в меня взглядом. – Что ты имеешь в виду? Вместо ответа он кивает в сторону стены, у которой стоит стенд с деревянными бокенами. Неужели этот безумец предлагает мне сражение? – Прямо здесь? – А что тебя смущает? Или ты испугался? Я? Испугался? Ах ты… Дело чести – взять себя в руки и доказать сопляку кто из нас сильнее! Только когда пиджаки скинуты, и мы стоим друг напротив друга с бокенами в руках, я понимаю, что поддался на совершенно детский обман.
Он прыгает на меня стремительно, неожиданно. Быстрый, гибкий как пантера. Прирожденный убийца, сколько бы не строил из себя жертву обстоятельств. Я молниеносно делаю шаг в сторону, отбивая удар. И еще один, и еще… От треска деревянных мечей голова начинает ныть немилосердно, лишний раз напоминая о вчерашнем вечере. Впрочем, за этот взгляд я готов многое потерпеть. В нем разгорается бесовское, безумное пламя. Я уворачиваюсь от очередного удара, не пытаясь атаковать. Сама мысль, что я могу навредить ему, кажется мне глупой и чужеродной. Мной овладевают несколько иные желания. Хочется схватить его, прижать к стене и… – Думаешь не о том! – он бросает мне эти слова мимолетно, когда его бокен едва оцарапывает мне скулу. Боль отрезвляет. Теперь я отношусь к поединку серьезно. Я наступаю. Треск не прекращается ни на секунду. В определенный момент я осознаю, что оружия в моей руке больше нет. Канда победно ухмыляется. Обычно бледные скулы порозовели, хвост растрепался, выпустив несколько прядей, белая рубашка потемнела от пота. Он переводит дыхание и облизывает губы. Вот черт…
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Тики/Канда, глава 2 читать дальше– Ты что, сдурел?! Я невольно морщусь. Мари умеет кричать так, что стекла лопаются, что уже говорить о моих несчастных барабанных перепонках. – Неужели ты не понимаешь? Это враг! Канда, очнись! – Ну, враг, знаю. И что дальше? Я пью гёкуро, купленный вчера в чайной лавке, и чувствую себя просто замечательно. Еще бы Мари не орал над ухом… – Канда, – он, наконец, стал говорить тише, и, как ему кажется, проникновеннее, – это же Ной, убийца. Сколько наших погибло от его рук? О Дэйсе ты тоже забыл, да? Как же ты меня утомил сегодня, Мари… – Я обо всем прекрасно помню, успокойся. – Так с какой тогда стати ты собираешься идти к нему? Если бы я мог объяснить, то уже сделал бы это… В голове царит полнейший сумбур. Неожиданное появление Тики Микка после стольких лет спокойной жизни, таинственное деловое предложение… Он ведет себя слишком странно. Этого достаточно, чтобы разбудить мое любопытство. – Мари, война давно закончена. Зачем нам воевать с человеком, который не хочет этого? В конце концов, мне просто интересно. – Интересно? – ошарашено переспрашивает меня бывший напарник. – В его глазах совсем нет жизни… – сам не знаю, почему я говорю это. В тот же миг до меня доходит, что я абсолютно прав. Он уже мертв, но где-то в глубоко внутри него еще теплится надежда воскреснуть. Дверь открывается с тихим скрипом, и в комнату входит Элизабет с большим подносом в руках. Супругу Мари я бы не назвал красавицей – слишком уж резки черты ее лица. Впрочем, при ее уме и обаянии это становится неважным. – Бетти, скажи ему, что он придурок, – мрачно бросает Мари. Элизабет тихо смеется и улыбается мне: – Уверена, Канда не ошибется и все сделает правильно, – она заговорщески подмигивает мне. – О чем ты говоришь?! – раздраженно вопит мой друг. – Слушай жену, Мари, – усмехаюсь я. – Она бывает гораздо разумнее и проницательнее тебя.
По дороге к месту встречи я невольно предаюсь размышлениям. Меня не так просто обвести вокруг пальца. Я прекрасно понимаю: «деловое предложение» есть ни что иное, как фарс и обман. Ной преследует какие-то свои цели. В памяти всплывают его непонятные объятия, и то, что он сделал дальше… Невольно усмехаюсь. Нравятся мои волосы?.. Хочешь меня, Тики Микк? Подобные желания могут обойтись тебе слишком дорого. В ресторане царят прохлада и полумрак, в воздухе витает аромат корицы и апельсинов. На стенах изящные драпировки насыщено красного бархата, дорогая массивная мебель… Я чувствую себя беспризорником. Боюсь, показать отличное знание классического английского этикета я не смогу, воспитание не то совершенно. Ехидный Ной поднимается со своего стула и галантно кланяется мне. О, как мило… Но я не благородная девица на первом свидании, а взрослый мужчина. Сдержано киваю и сажусь напротив. – Чего бы ты хотел? – он решил поиграть в дружелюбие?.. – А ты меня покормить собираешься? Я выгляжу настолько голодным? – не удерживаюсь шпильки. – У тебя есть деловое предложение? Внимательно слушаю. Интересно, мне нужно демонстрировать особенно мерзкие черты своего характера, или все останется в рамках холодной вежливости?.. Он все же заказывает вина и фруктов. Я не обращаю внимания на то, что стоит передо мной на столе. Меня куда больше занимают глаза Микка, в которых нет теперь прежней пустоты. Он смотрит на меня и улыбается. Во взгляде разгорается странный огонь, дикая, пока непонятная мне, решимость. Он протягивает бокал вина. Я невольно беру его, на мгновение случайно задевая пальцы Ноя своими. – А ты с годами только хорошеешь, Канда Юу, – неожиданно усмехается он, сощурившись, и глядя на меня в упор. Я собираюсь сказать ему, что думаю о подобных комплиментах. К сожалению, мне этого не удается. Ну не мерзость ли говорить подобное, когда у человека что-то во рту?! – Ты бы не торопился, а то еще захлебнешься, – ну конечно, Микк развлекается. Он тянется через стол и хлопает меня по спине. Пытаюсь вырваться, но он крепко держит меня, не давая никакой свободы действий. В последний раз кашлянув, я неожиданно понимаю, что удары сменились мягкими поглаживаниями. Волосы на загривке встают дыбом. – О, ты всегда настолько жадный? – Желаешь проверить? – усмехаюсь я, подняв на него взгляд. – А тебе бы этого хотелось? Он выглядит как охотник, поймавший свою дичь. Нет, так мы играть не будем. Я откидываюсь на спинку стула, сбрасывая его руку, и глубоко вздыхаю. Надо держать себя в руках. Непозволительно срываться подобным образом. – Слушаю тебя, – повторяю я. Он словно очнулся от долго сна или тяжких мыслей. Задумчиво смотрит на бокал в своих руках, и как бы нехотя произносит: – Признаюсь, меня заинтересовала твоя дочь. Удивленно вскидываю брови. Ничего подобного от бывшего врага я не ожидал. – При чем тут она? Он делает глоток вина и заискивающе заглядывает мне в глаза: – Ты не подумай ничего плохого, Канда. Она замечательный ребенок, и я желаю ей только добра. Ты, возможно, не знаешь, но я помогаю нуждающимся… – Не замечал, чтобы мы хоть в чем-то нуждались, – холодно отрезаю я. – Я не об этом… И куда же подевалась вся его решимость? Он явно нервничает – слишком часто подливает вино в свой бокал, отводит взгляд, ерзает на стуле. – Когда я встретил вас впервые, то очень удивился тому, что ты воспитываешь ребенка. Меньше всего я готов был представить тебя в окружении детей. Впрочем, я, кажется, знаю, в чем дело. Она дитя войны, так, Канда? Ты пожалел ее именно потому, что она стала жертвой тех боев, которые шли между нами, а не из-за того, что она милая, добрая и далее по списку. Я прав? К несчастью. Я мог спасти родителей Анны. Но предпочел броситься вслед ненормальному Микку, ведомый лишь желанием убить его. Я молчу. Пауза несколько затягивается. Все же устало интересуюсь: – И что дальше? – Я чувствую себя должным таким детям, – он достает из кармана пиджака сигареты. Закуривает, поднимает голову, выпуская струйку сизого дыма. – Я являюсь попечителем одной престижной школы. Даю им шанс стать теми, кем они могут стать. – Однако, какое благородство, – скептически усмехаюсь. – Я всего лишь пытаюсь исправить свои ошибки, – он пожимает плечами и вновь затягивается едким дымом. От его равнодушного спокойствия во мне мгновенно просыпается обжигающая ярость. – Ты убивал людей. И ничто не сможет вернуть их жизни. – Я делаю хоть что-то… Неужели ты не понимаешь, Канда? Взяв к себе эту девочку, ты спас ее от бродяжничества и голода. Если задуматься, мы творим одно дело. Я внутренне скривился. Тот факт, что я могу быть хоть чем-то похож на Ноя, оказывается очень неприятным. Впрочем, в благородстве я ему отказать не могу. Если он говорит правду, конечно. – И я решил, если мы так или иначе действуем заодно, то почему бы нам не помочь друг другу? – Микк ухмыляется, тянется к высокой бутылке и опрокидывает в бокал остатки вина. – Что ты имеешь в виду? – ох, как же мне это все не нравится… – Я предлагаю тебе преподавать в моей школе. Мы никак не можем найти учителя фехтования. Уверяю, это никак не отразится на твоем магазине. На уроки ты будешь тратить не больше трех часов в день. Я сдерживаюсь, чтобы не начать глупо улыбаться. Вновь взять в руки Муген? Насладиться тяжестью любимого меча, услышать, как смертоносное лезвие рассекает воздух… – Ты можешь научить других тому, что умеешь, – негромко добавляет Микк, и тушит сигарету в белой костяной пепельнице. Я сглатываю. Он нашел, чем меня зацепить. Хочется согласиться, не медля. Кинуться в школу и посмотреть зал, где я буду заниматься. – И если тебе этого мало, могу устроить твою дочь в нашу школу. Для меня это пустяковое дело, а ей, я думаю, будет очень кстати. Я смотрю на него, с трудом оторвавшись от мыслей о Мугене. – Мою… дочь? – Ты хоть слово их того, что я тебе сказал, слышал? – Ной насмешливо водит ладонью перед моим носом. – Ты согласен преподавать? Ты хочешь, чтобы твоя малютка поступила ко мне учиться? – Я… Мне надо подумать, – наконец выдавливаю я. – Только недолго, у меня дети без занятий сидят… Еще секунду я смотрю ему в глаза. А потом я перевожу взгляд на пустую бутылку… – Ты это все выпил?! – Какая тебе разница, бывший спаситель человечества? – мрачно отзывается он. Да уж, за его настроениями мне не угнаться. Только что ведь веселился. – Не испытываю желания тебя тащить до дома. – Пф, много чести. Теперь я окончательно убеждаюсь, что он изрядно опьянел. Слишком щедрые чаевые официанту, заплетающийся язык… А так как он высокомерно отвергает мою поддержку, приходится просто идти за ним следом и смотреть, чтобы бравый попечитель не упал в какую-нибудь особенно грязную канаву. Хочется столкнуть его туда самолично, но это как-то уже совсем по-мальчишески… Я вынужден напоминать себе, что я взрослый человек. Мое терпение заканчивается, когда он, все же, едва не падает. Я подхватываю бывшего врага поперек живота и тяну вперед. Весит он, надо сказать, прилично. – Какого черта, ты столько пил? – я рычу, ругаюсь, тяну его за уши… Банально вымещаю на нем всю злобу. – Я нервничал, – капризно стонет он в ответ. – С какой это радости? – Я боялся, что ты мне откажешь… – Когда тебя стала заботить моя персона? Так я и поверил, что это для тебя важно! – Очень важно, – он из последних сил собирается и утыкается мне холодным носом в шею. По коже пробегает озноб. – Какого черта? Мне не то, чтобы неприятно, но как-то странно… Особенно, когда он начинает покусывать мочку уха. – Психованный Ной! В Темзе утоплю! – До Темзы нам еще топать и топать, – пьяно хихикает Микк, отстраняясь. – Ничего, я справлюсь, – мстительно обещаю я.
Минут через пятнадцать я таки дотаскиваю его до дома, в котором он живет. На удивление милый, уютный особняк с большим садом. Не знаю, чего я ожидал увидеть… Возможно, склеп с заборчиком из черепов. Или новое воплощение уничтоженного ковчега. Втащив его в просторную гостиную, не слишком осторожно сгружаю неуправляемое пьяное тело на диван. Вот еще – буду я его наверх тащить, и здесь поспит, не развалиться. – Канда, – сонно бормочет он. – Чего еще? – Ты такой добрый… – Пф! – ничего глупее о себе в жизни не слышал. – Может быть, поэтому я клюнул на тебя… Неужели мне интересны эти пьяные бредни?.. – Канда… – Да? – Из ваших кто-нибудь выжил? Я вздыхаю. Отвечать на такие вопросы врагу как-то неправильно. Я тут же поправляю себя. Тики Микк больше не враг. – Я, Мари, Лави, Аллен и Кросс… – Как мало. Мне очень жаль. Звучит так, будто он действительно сожалеет. – А из твоих? – не удерживаюсь от вопроса я. – Только я и Роад. Мы живем вместе, но она сейчас в Германии. Он говорит, не открывая глаз, тихо и невнятно. Мне приходится напрягаться, чтобы уловить суть. – Ты только подумай… Глупая, никому, кроме Графа, не нужная война. Она принесла столько бессмысленных жертв… – Тебе она тоже была не нужна? – я и сам не понимаю, почему влезаю в нетрезвую и изначально пустую дискуссию. – Я ошибался. Я думал, что мы сможем построить другой, более правильный мир. А потом, когда очнулся и понял, что обманывал сам себя… – он вздыхает, переворачиваясь на живот. – Уже поздно. – Поздно? – эхом откликаюсь я. – Ты на часы-то посмотри. Иди домой, а то потеряют. – А… Кто закроет за мной дверь? – Да никто, – Ной хихикает. – Ты думаешь, сюда полезут воры? Вряд ли в округе столько сумасшедших. Не волнуйся, Роад понаставила на дом множество иллюзий, так что никто сюда не дойдет. Попросту потеряется… – Спокойной ночи, – чуть улыбаюсь я. В ответ слышу только тихое сопение.
Родное жилище встречает меня горящим светом на кухне и нервничающим Мари. – Где ты был так долго? Я уже беспокоиться начал! – Я похож на юную леди, которая без приключений не может до дому дойти? – Канда, это же Ной! – с фанатичным блеском в глазах замечает друг. Где-то я все это уже слышал. Ах да. Сегодня утром. – И что? А я – Канда Юу. Я убить могу одним ударом. Безо всякого Мугена, – кажется, привычка язвить – это заразно. – Но не Ноя! – Мари, успокойся. Ничего страшного не произошло. Мы просто поговорили. – И о чем же? – Он предложил мне место учителя фехтования в одной элитной школе. Этот момент стоит многого. Лицо Мари стремительно бледнеет, а в глазах появляется неподдельный ужас. Он как рыба открывает и закрывает рот, всхлипывает. – Там где-то в комнате лежало твое лекарство? Мне принести? – невинно улыбаюсь я. – Канда! – ревет мой бывший напарник. – Ты ведь не собираешься соглашаться?! – Собираюсь. К тому же, Анна будет учиться в этой школе. – Канда, ты с ума сошел! Он же Ной!.. Ну сколько можно?.. Тоже мне, аргумент. – Мари, война давно закончилась, но ты, похоже, остался там навсегда. Я и сам не доверяю Тики Микку, но что-то подсказывает мне, что я поступаю правильно, принимая его предложение. – Может, попросить Аллена проверить?.. – осторожно начинает Мари и тут же замолкает, напоровшись на мой взгляд. – Только попробуй, – мрачно предостерегаю я. – Но… – Только его нам тут и не хватало. Пусть сидит у себя и развлекается со своим рыжим. Я иду спать, – поднимаюсь со стула, потягиваясь. – Нам завтра рано вставать, не забывай. – Я всего лишь беспокоюсь об Анне, – бормочет мне вслед Мари. – Я сам со всем разберусь, – как хорошо, что он не видит сейчас моей улыбки. Завтра ожидается сложный и насыщенный день.
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Фанфик, который пишется мне и Ками))) Автор не любит лишних глаз, но разрешил дать любопытным свое имя, если понравится)) Тут только первая глава, остальное вычитывается) Но пишется довольно быстро, так что на днях будет прода)
Название:------- Автор:------- Бета: Kami-sama #13 Фэндом: Ди Грей Пейринг: Тики/Канда Размер: приличный) Состояние: в процессе Ретинг: R
наслаждацца, а мне нравится вот)) Я встречаю их под низким серым небом Лондона, на узкой улочке, носящей название Прямой. Пожалуй, именно сегодня меня преследует особенная скука. Все бумажные дела сделаны, переговоры с нужными людьми проведены, важные мероприятия одарены моим вниманием. Нередко кажется, что жизнь проплывает мимо, что мне чего-то не хватает… Если у меня и были какие мечты, то после войны все они исчезли без следа. Тики Микк, удовольствия Ноя, испарился, как неуловимый эфир. – Папа, смотри! Как тебе эта шкатулка? Сам не понимаю, почему поворачиваюсь на детский возглас. Возможно, потому, что он необычайно яркий для моего бесцветного мира… Я смотрю на девочку и глупо улыбаюсь. Кто бы мог подумать, я люблю детей… Румяная, светловолосая малютка. Чудный ребенок. – Слишком пестрая. Не думаю, что ей понравится. Как насчет вон той? – только сейчас я замечаю мужчину, сопровождающего очаровательную крошку. Почему я не сделал этого раньше, хотя и должен был?.. Ведь я знаю его. Точнее, знал его прежнего. Иссиня черные волосы стали короче, и теперь собраны в аккуратный хвост. На лице нет ни обычного презрения ко всему сущему, ни холодной усмешки. Удивительно, но он даже улыбается этой девочке. Мной овладевает странное чувство. Я не могу отвести от него глаз. Куда, черт возьми, пропал тот ненормальный мечник, что безрассудно бежал на меня, размахивая своей сабелькой?.. – Мне нравится, папа! – девочка звонко смеется, приподнимается на цыпочках и легонько целует в щеку покорно наклонившегося к ней мужчину. – Пойдем покупать? Должно быть, я ослышался. Не могла же она действительно назвать его отцом? Ребенку на вид лет десять, и Канда Юу был слишком молод, когда она родилась. Впрочем, это не главное. Я встряхиваю головой, отгоняя ненужные мысли. Кажется, я, наконец, нашел того, кто способен вновь наполнить мой мир красками. Я не верю, что подобные встречи случайны. В мире ничего не происходит просто так. Тем временем они выходят из лавочки – отец и дочь – держась за руки. Меня не замечают, хоть я и подбираюсь достаточно близко. Канда Юу, ты стал таким опрометчивым...
Я сопровождаю их до маленького цветочного магазина на соседней улице. Сначала думаю, что они собираются купить к подарку еще и цветов. Но все оказывается несколько иначе – по-видимому, дом принадлежит им. Я прислоняюсь к холодной каменной стене соседнего здания, наблюдая за тем, что творится за стеклянной витриной. Но вижу лишь девочку, дочку Канды. Она порхает посреди салона, будто маленькая птичка. В голову мне приходит мысль, что скромное серое платье вовсе не убавляет ее красоты, а напротив – подчеркивает ее. Я буквально упиваюсь вновь проснувшимся любопытством. Встретить бывшего врага вместе с очаровательным ребенком… По-моему, я обнаружил как раз то, что так долго искал. Неподдельный интерес. Отбросив все сомнения, я захожу в магазинчик. Дверь, открываясь, задевает изящный колокольчик, и на несколько мгновений мир вокруг заполняется мелодичным звоном. Даже если Канда сейчас увидит меня… Что он сделает? Сорвет со стены садовую лопаточку и ринется в бой? Вот уж вряд ли. Бывший экзорцист, вероятно, изменился слишком сильно. К тому же, я пришел с миром. – Господину нужна помощь? – в ту же секунду рядом со мной оказывается прелестное создание. – А справишься? – хитро прищуриваюсь я, и получаю милую улыбку в ответ. – Господин может не сомневаться. Я хорошо разбираюсь в цветах. – В таком случае, я бы хотел чего-нибудь особенного, яркого… – У нас есть новый сорт голландских роз. Они очень красивы, господин. Она ведет меня к большому вазону у стены с насыщено-бордовыми цветами. Уж не знаю почему, но они отчетливо напоминают мне Канду. Наверное, потому, что я думал о нем минуту назад… – Можете собрать мне букет из двадцати роз? – спрашиваю я. – Конечно, господин, – девочка кивает в ответ и принимает обворожительно сосредоточенный вид. Я смотрю, как ее маленькие пальчики бережно вынимают розы, одну за другой. Думаю, букет, сотворенный с такой любовью будет стоять дольше, чем обычный. – И все же, я удивлен, – говорю я. – Столь юное создание… Помогаете родителям? – Нет, господин, я сирота, – она отвечает с едва заметной грустью. – Но господин Канда мне как отец. Он взял меня к себе и заботится обо мне. – И воспитывает вас один? – Да, господин Канда не женат. Ваш букет… Я выхожу из цветочного салона, улыбаясь. Любопытно. Определенно, весьма любопытно…
***
От откровенного, алчного желания в его взгляде подкашиваются ноги. Он отступает к стене, не сводя с меня глаз. Ощущение опасности заставляет мою кровь вскипать. Я делаю шаг вперед. Он вздрагивает, подбирается, готовый броситься на меня. – Боишься меня, мальчик? Поздно сопротивляться, сам пришел. Ловушка захлопнулась, и мой маленький змееныш у меня в руках. Крутится, шипит, пытается вырваться… А целоваться не умеет совершенно. И краснеет как девица. Раздвигаю его губы пальцами, и он тут же обхватывает один и начинает посасывать. Ну и кто только что «не хотел»? Неужели это был ты, Юу? Хватаю его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и медленно провожу рукой по тонкой шее, по вздрагивающему кадыку. Он втягивает воздух сквозь зубы, но не произносит ни слова. Такой упрямый, мой мальчик. Его кожа на вкус сладкая. Я не могу оторваться от нее, кусаю, целую, облизываю. Он дергается, словно от удара током. Пытается сопротивляться, хотя мы оба понимаем, чего он жаждет… Не выдерживает, разворачивается ко мне спиной, упирается руками в стену. Волосы занавешивают лицо. Я знаю, он не желает, чтобы я видел, как он краснеет, закусывает губу и от удовольствия прикрывает глаза. А ведь сам выгибается и насаживается на меня сильнее. Отдается, как продажная девка… Его руки скользят по гладкому кафелю, и он уже не может держаться на ногах. Я подхватываю его за талию, в последний раз дергаю на себя… …И просыпаюсь.
***
– Твою мать… А вот это уже серьезно. Что-то я не припомню ни единого эротического сна за всю жизнь. С подобными желаниями я предпочитал иметь дело в реальном мире. По возможности, в обществе красивых представительниц женского пола. Теперь же, мало того, что захотелось заполучить мальчишку… Я не настолько глуп, чтобы не понять: заставить вредного японца переспать со мной, да еще и добровольно, да еще и с романтикой – невозможно. Ха, совсем свихнулся, романтику ему подавай… Что, одного траха тебе уже мало, Тики Микк? Я переворачиваюсь на бок, нахожу на прикроватном столике плитку шоколада. Упаковка приятно шелестит в пальцах, и вот уже немаленький кусок шоколада тает во рту. Впрочем, думаю, ему далеко до сладости кожи Канды Юу. Доев шоколад, я встаю с постели и с удовольствием потягиваюсь. Мой взгляд натыкается на цветы в углу. Бордовые розы… Медленно подхожу и вытягиваю из букета одну. Целую нежные лепестки, представляя, что касаюсь губами шеи моего японца. Канда… От осознания того, чем занимаюсь, я хохочу во все горло. Он будет принадлежать мне. Я клянусь сам себе, что добьюсь его. Впервые за долгое время я чувствую в себе желание жить.
Следующим утром я занимаю наблюдательный пост за углом таверны через улицу от цветочного магазина. Они появляются часов в десять. По-видимому, Канда провожает свою дочь в школу. В голову приходит странная мысль, о том, что бывший экзорцист беспокоится о своем ребенке куда сильнее нормального родителя. Отцовский комплекс, что ли?.. Задумавшись, ковыряю носком туфли грязь у обочины. Идти на встречу к парочке что-то сразу расхотелось. Догадываюсь, как отреагирует на мое появление Канда, какими взглядом будет смотреть. Но, с другой стороны, прекрасно понимаю, что просто так он ко мне в постель не прыгнет. Глубоко вздохнув, встаю на пути Канды и его дочери в тот самый момент, когда они почти поравнялись со мной. – Господин, доброго утра! – мгновенно реагирует малышка, радостно улыбнувшись и присев передо мной в реверансе. – Как ваши розы? – О, замечательно! Передавали тебе привет. – Правда? – в ее голосе неподдельное восхищение. – Конечно. Они так по тебе скучают… – ТЫ! Создается ощущение, что воздух вокруг застывает. Мне кажется, что я перенесся в те времена, когда в Эдо столкнулся с мрачным экзорцистом, размахивающим катаной. Я и тогда посчитал его невероятно привлекательным. С трудом сдерживал себя, чтобы не огреть чем-нибудь тяжелым по голове и не утащить в темный уголок подальше от чужих глаз. Впрочем, сейчас он не менее прекрасен. Злые глаза, сжатые в тонкую линию губы, напряженное, как перед прыжком, тело… О да, это тело, что безумно изгибалось в моем сне… – Но ты же… – видимо, он до сих пор не может поверить, что я стою перед ним. – Отец? – с беспокойством спрашивает девочка. Она переводит взгляд с меня на него, и не понимает происходящего. А Канда, кажется, очнулся и вспомнил, что у него есть дочь. – Анна, – он опускается перед ней на одно колено. – Дойдешь сама. Встретимся вечером. – Все будет хорошо, папа? – Конечно, – на его губах появляется сдержанная улыбка.
Мы смотрим друг на друга. Долго, изучающее. Я откровенно любуюсь его глазами, а Канда, судя по всему, пытается свыкнуться с мыслью, что я жив и нападать не собираюсь. – Я думал, ты давно мертв, – наконец, говорит он. – Как видишь,– пожимаю плечами. – Твой гениальный план по умерщвлению меня любимого не удался. – Ты сорвался со скалы… – Ну а ты мне в этом основательно помог, – медовым голосом отвечаю я. – Не имеет никакого значения, жив ты или мертв. Я не желаю иметь с тобой ничего общего. Сунешься к моей семье – убью, – он произносит это тихо, но отчетливо. – Что, подпихнешь к очередному утесу своим очередным Мугеном? – Если надо будет, на куски порежу,– он слишком спокоен. Где бурлящие через край эмоции, шипение сквозь стиснутые зубы и ненависть в глазах?! Нет, так не пойдет… – Ну, коне-ечно, – тяну я. – Тебе насадить человека на клинок – это как шаг сделать, да? И чем ты отличаешься от меня? Такой же убийца… Хорошая реакция и постоянные тренировки спасают меня от сломанного носа. Я перехватываю его руку за мгновение до неминуемого удара и отточенным движением завожу ему за спину. Он почти не сопротивляется. Секунда – и вот он уже в моих объятьях. Натянут как струна, но не вырывается. Молодец, мальчик… – Ты посмотри вокруг,– шепчу я ему на ухо. – Все эти люди не догадываются, что своей спокойной жизнью они обязаны тебе. Для них ты такой же, как все. Они не знают, какой ты особенный. А я знаю. Я помню, как ты дрался со мной за свободу этого мира. – Отпусти,– негромко, но четко говорит Канда. Я понимаю, что теряю голову. От него одуряюще пахнет цветами. Едва не касаясь губами его уха, выдыхаю: – Ты считаешь, я остался таким же, как и пять лет назад? Думаешь, я побегу к Графу, если он воскреснет, и так же верно буду служить ему? – Почти не сомневаюсь. – Ошибаешься. Я не хочу в тот мир, где я жил в руинах. Здесь мне нравится куда больше, – я поддеваю языком маленькую прядку волос, выбившуюся у него их хвоста. Едва сдерживаю рвущиеся наружу желания. – Между прочим, у меня к тебе есть деловое предложение. И с осторожность выпускаю его, молниеносно отскакивая подальше. Да, надежды на то, что он не заметил моего странного поведения, почти нет. Впрочем, внешне он остается спокоен. – Предложение? – недоуменно переспрашивает он. – Да. И я думаю, тебе оно придется по вкусу. Спокойнее, Тики, спокойнее. Дыши ровнее. И никакого румянца! – Может быть, – задумчиво произносит Канда. – Я буду ждать тебя в восемь, в ресторане, на два квартала южнее твоего магазина. Не дожидаясь его ответа, я разворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь.
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
neko-, добро пожаловать))) Ты таки меня нашел без всяких ссылок)))
Хочу заверить ПЧ, что все пишется и вычитывается. Скоро ожидается выход новых вещей, так что ждите))) -Тики/Канда, наша с бакандой) -юллен (вычитка фика Ран-чана) -большой бьякурен (вычитка) -Большой бьякурен от меня))
Рожденные ползать летать не могут, но могут заползать так высоко, что перед ними будут ползать рожденные летать... (с)
Ыть, мне честно стыдно… Но такого мы еще не писали. Баканда нежно прозвал это НЦ-й, заставиви меня покраснеть… Потом пришла Ками и нещадно это отбетила. Писалось в подарок моему Кену))) Пугацца лавандой под катом)
читать дальшеСтоял жаркий полдень. Лави лениво развалился на постели и, улыбаясь, поглядывал на потолок. Было невообразимо скучно. Работа неожиданно закончилась, оставив после себя лишь недоумение. Как, и это все?! Он-то думал, что будет возиться с бумагами еще как минимум день, до того, как приедет Панда. И до чего же стало обидно, когда никаких дел не осталось. И чем же прикажете развлекаться? Увы, ученик книжника не мог прожить без работы и дня. Ему хотелось постоянно двигаться, не останавливаясь ни на мгновение. Кто бы там что ни говорил. – Кста-ати… Молодой человек подскочил на постели, встряхнув копной рыжих волос. Вот оно! Ему в голову пришла гениальная мысль. Три недели назад Канда проиграл ему в поединке на спор. Не слишком честном, надо сказать. Лави просто взял мечника «на слабо», довел до точки кипения и… победил. Он и сам очень удивился, когда смог завалить озлобленного японца. А уж как недоумевал Канда! А ведь побежденный должен был исполнить одно желание! Лави подзабыл об этом. Как же здорово, что за бумажной работой мысль не потерялась! «Теперь повеселимся!» – улыбнулся ученик книжника, потирая руки.
Канда пребывал в ярости. Мало того, что башню Черного Ордена окутала ненавистная удушающая жара, так еще и когда он таки залез в ванную с прохладной водой, кто-то настойчиво постучался. – Что тебе нужно, кролик?! – прорычал он, распахивая входную дверь. Лави словно не заметил грубости, легко отодвинул Канду в сторону и, пройдя в комнату, устроился на стуле. – Ты мне должен желание, Юу,– улыбаясь, заметил он. Сначала захотелось просто достать из ножен Муген и зарубить наглеца. Но потом, глубоко вздохнув, мечник взял себя в руки. Да, долг нужно было отдавать, и срочно. Преимущественно так, чтобы рыжий кролик отцепился от него раз и навсегда. – Ну и? – Я принес тебе тортик! – подозрительно радостно сказал Лави. – Издеваешься, кролик?! Я это есть не стану! – Ты разве не хочешь рассчитаться, Юу? – он сказал это настолько сладко, что у Канды зубы свело. Да, выполнить долг и только потом убить Лави. По-другому нельзя.
– Ты бы сел, а то мне тебя кормить будет неудобно, – ласково улыбнулся Лави, глядя на стремительно бледнеющего Канду. Ну как можно смотреть на торт так, словно тебе подсунули лимон?! – Ты что делаешь, кролик?! – взвыл Канда, когда понял, что сейчас произойдет. Первой его мыслью было стойкое желание двинуть Лави по голове, и побольнее, дабы подобные глупости никогда там больше не возникали. – Я хочу связать тебе руки за спиной, чтобы ты не сбежал. А то мало ли… – По-твоему, я могу струсить?! – взревел Канда. – Откуда мне знать? – ученик книжника откровенно наслаждался разговором. – Вяжи. Один вид «лакомства» вызвал у Канды приступы тошноты. Омерзительные розовые цветочки, толстый крем по краю, арахис… И где только этот придурок только нашел настолько отвратительный торт?! – Ты съешь всего три кусочка. Надо же тебя к нормальной пище приучать… – Где ты тут такую еду видишь, кролик? Лави окинул его внимательным взглядом. Длинные волосы распущены, рубашка расстегнута, руки связаны … Лицо бледное, словно его травить сейчас будут. – Приступим, – улыбнулся Лави, подхватив нож, и пронзая им кондитерского монстра.
– Ну же, Канда, это всего лишь крем. И довольно вкусный, точно тебе говорю, – Лави невольно засмеялся, глядя как Юу, с видом великомученика, берет губами с ложечки первый кусочек. Осторожно, бережно… Затем второй, третий… А Лави все смотрел и не мог отвести от него глаз. Интересно, он всегда… такой? – У тебя крем… Вот тут, – Лави потянулся и аккуратно коснулся нижней губы Канды кончиками пальцев. И, не подумав, облизал их. – Кролик, может, мы все же закончим сейчас? – Юу смотрел на него, явно нервничая. – Сейчас? Да мы еще и не начали толком… Странно это все. Неправильно. Наблюдать, как ест кто-то другой и наслаждаться этим. Вот мягкие губы берут очередной маленький кусочек торта, тянут его в рот, а потом быстрый язычок слизывает остатки нежного крема… Лави почувствовал, что ему становится жарковато, словно в комнате резко подскочила температура.
Ситуация переходила в разряд неконтролируемых. Канда закрыл глаза, глубоко вздохнул, пытаясь убедить себя, что излишнее внимание Лави его совершенно не трогает. Ничего необычного, он всего лишь ест этот чертов торт, но такие вот взгляды… «Все нормально, Канда!» К сожалению, сложнее оказалось заставить поверить в это себя самого… Как правило, с подобным мечнику не приходилось сталкиваться. Сейчас у него не осталось возможности что-либо предпринять, если Лави решится перейти в наступление. И не успел он додумать, как рыжий кролик качнулся вперед и коснулся его губ своими…
Жарко, душно, влажно… Канда – как мед, как зефир… Лави и не предполагал, что будет так хорошо. Да и, признаться, он вообще перестал думать, как только почувствовал вкус нежной кожи. Хваленая выдержка трещала по швам. Рука судорожно коснулась горячей щеки японца. Оторвавшись от губ Юу, Лави наклонился к белой шее, покрывая ее быстрыми неумелыми поцелуями… Еще ниже, на грудь, задевая соски… – Развяжи, – тихим, срывающимся шепотом. – Нет. – Сам не справишься с этим. Развяжи, – в голосе Канды слышалось отчаянное нетерпение. Непослушные пальцы сами потянулись к веревке. Юу вырывал руки, обхватил Лави за талию и повалил на пол. Глубокий поцелуй свел с ума окончательно. Мечник был сильнее и мог сделать сейчас с ним все, что угодно. И почему-то эта мысль невероятно возбуждала Лави.
Зрелище завораживало. Канда раздевался перед ним. Полностью обнаженный, он казался бы будничным, если бы не красные пятна на щеках и лихорадочно блестевшие глаза. Юу наклонился и принялся за одежду Лави. Сначала сапоги, потом брюки… – Смазки нет, – хрипло произнес тот и проследил за взглядом Канды. Совсем рядом лежало расколотое при ударе об пол блюдечко с остатками торта. Он рывком раздвинул Лави ноги, коснулся губами коленей, провел языком по внутренней стороне бедра и медленно спустился вниз. Вознаграждением ему стал долгий стон.
…Канда втиснулся в того почти без приготовлений, глубоко, на всю длину сразу. Задвигался, порождая новые стоны, всхлипы, рычание… С упоением наблюдал, как Лави зажимает себе рот, чтобы не заорать во все горло…
Лави осторожно открыл глаза. Канда лежал где-то сбоку, не касаясь его. И было так хорошо, что захотелось просто потянуться и заснуть, уткнувшись носом в подушку. Или кому-нибудь в плечо. Интересно, а злился ли Юу? Что он вообще чувствовал? Ведь они только что занимались не совсем обычными для себя вещами. Лави очень не хотелось уходить. Да и вид его, наверное, оставлял желать лучшего. Он провел по бедру рукой. Липкое… – Юу? – Что? – голос мечника звучал как-то странно, чуть приглушенно. – Я могу прийти еще раз? – Можешь. И даже с тортом, – Канда едва заметно усмехнулся. – А теперь перебираемся на постель. На полу неудобно. Он поднялся на руках и посмотрел на Лави сверху с легкой улыбкой. Кажется, будущему книжнику больше никогда не будет скучно…
читать дальшеЛето. Жара. Пассажирский вагон. В купе едут трое: мальчик с седыми волосами и шрамом через левый глаз, темноволосый азиат с мечём и блондин с точкой на лбу. "Ну почему нельзя снять эти дурацкие плащи? В Ордене ничего полегче нет что ли? А Канде, похоже, плевать и на жару, и на плащи, и на Линка," - мысли седого экзорциста были вялыми, - Хоть бы Ковчегом воспользоваться дали, так нет же! Не рационально!» - возмущение прогнало сонливость и вялость Аллена. "Какие всё-таки красивые волосы у Канды!" - почти восхищённо пронеслось в голове у молодого человека, - Как хочется провести по ним рукой... Ага, как же! Он проведет. Так что мало не покажется… вот только Мугеном по шее!» - погрузиться в мечты помешал светлый образ Адских Жуков перед глазами. - О фём думаефь, Аллен? - блондин ел уже третий по счёту торт. - Мммм? Ты что сказал? - думая о сложном характере Канды, Уолкер пропустил вопрос Линка мимо ушей. - Я спросил, о чем ты думаешь, - прожевал таки кусок торта, спросил Линк. - Эээээ...- Аллен пытался придумать, что бы сказать, ну не мог же он сказать, что задумался о японце. - Ты, наверное, есть хочешь! Сейчас схожу, принесу тебе прикусить, - к счастью Линк сам всё придумал и, быстро поднявшись, он ушёл в сторону вагона-ресторана. Аллен тут же стянул с себя плащ и облегченно вздохнул. - Чи! - Юу напомнил о своем существование. "Фыркает как недовольный кот, на которого брызнули водой", - невольно улыбнулся молодой человек, - Может быть, надо просто погладить Юу, чтобы он стал добрым?" - Канда, можно мне...- Аллен не знал, что сказать дальше. Произнести простое "можно я тебя поглажу?" он не мог даже во сне. Муген окажется у горла раньше, чем он договорит. - Фырк... Можно,- неохотно разрешил мечник,- Не хочу утонуть в твоих слюнях, - заметив изумлённо-недоверчивый взгляд серых глаз, пояснил Канда. Аллен улыбнулся, понимая что, возможно, Канда его не так понял . А что если мечник поймет то, что его напарник собирается с ним сделать, то жить Аллену останется недолго. - Сядь, пожалуйста, на пол. Мне будет удобнее, - попросил Уолкер, ожидая самой бурной и вполне неадекватной реакции Канды. - Может, мне еще и на колени встать? – высокомерно бросил японец, но проявил таки чудеса великодушия и устроился между ног седого парнишки. Аллен осторожно распустил волосы и стал перебирать их, пропуская через пальцы, смотря, как они переливаются в солнечных лучах. Он и сам не понимал, что настолько притягивает его. Было в этом что-то загадочное и даже интимное. Аллен не мог оторваться от шелковых прядей, подобно огню или воде они завораживали его. "Приятно. Вот уж не ожидал", – неожиданно для себя подумал японец. Он даже и не думал, что обычное прикосновение к его волосам чужих рук может приносить столько блаженства. И тут дверь в купе открылась. - Я деньги забы...,- блондин остановился на пороге наблюдая поразительную картину: Аллен сидящий с раздвинутыми ногами и играющий с волосами Канды, и сам японец на полу рядом. - Возьми, - Канда ухмыльнулся, бросая Линку кошелек и закрывая ногой дверь. Блаженство продолжалось.