Глава восьмая. «О той самой любви».
читать дальше- Дожился! Теперь я на попечении младшего брата!
Не то, чтобы Фарот действительно был обижен. Меч ему вернули, позволили ходить в походы. И пусть теперь он входил в состав отряда Завулона. Да кому какая разница?!
- Ты поэтому решил его напоить? – я рассмеялся. – Что это кстати было?
- Гномий спирт! Редкостное пойло!
- Откуда ты его взял? Ты сотрудничаешь с гномами? И я ничего не знаю об этом?
- Я сотрудничаю с Трандуилом! – заявил он гордо.
Мы только что отпраздновали отъезд Эланора и отправились по комнатам. Фарот был, кажется. Навеселе, хотя я до сих пор не мог толком разобраться, сколько должен выпить эльф, чтобы захмелеть. Иногда мне казалось, что и бочки не хватит на одного.
- Ты никогда не видел Завулона под гномьим спиртом. Это незабываемо!
- О да! – в полнейшем восхищении заметил я. Поющий Завулон – это не просто красиво. Это незабываемо!
- Я вижу, тебе понравилось – Фарот был доволен.
Мы дошли до его комнаты, Фарот открыл дверь и… отскочил от нее, словно увидел ядовитую змею.
- Что ты?..
- Подожди! – он поднял руку и я замолчал.
Он переступил порог комнаты, зажег огонь и я увидел разгромленное пространство. Распоротый матрас, разорванные книги, перевернутая мебель. И слово «Убийца», написанное красным на стене.
- Спорим, что это человеческая кровь? – с интересом заметил Фарот.
- Думаешь это Эорт?
- Уверен. Очень уж вовремя. Стоило Эланору уехать, как они тут как тут!
- Эланор бы его почувствовал.
- Унюхал! – он усмехнулся.
Он устроился на стуле и приподнял одну из разодранных книг.
- Черт бы их побрал! Эти книги я привез из дома отца!
Он смял порванные страницы. Фарот был в бешенстве.
- Мне кажется, здесь тебе оставаться нельзя, – тихо проговорил я.
- Да. Действительно нельзя! – он кивнул.- Ты можешь переночевать у меня. А завтра мы подумаем, что с этим делать.
Он кивнул. Той ночью я спал с кинжалом в руках, но ночь эта оказалась спокойной.
Завулону мы ничего не сказали. Фарот был гордым, сильным и желал справиться сам. Прошло еще несколько дней, но ни принц Эорт, ни его подручные так и не объявились. Но бдительности мы не теряли, прекрасно осознавая, что последующая встреча с Эортом может стать для нас последней.
Мой рассказ не изобилует пышными и восторженными описаниями. Возможно, причина в том, что я сам по себе не привык описывать, а лишь привык чувствовать. Сказанное слово для меня дороже цветущих деревьев. Или потому что я мужчина и мне того не положено. Не знаю. Но все же надеюсь, что рассказ о любви в моем исполнении не будет серым и скучным.
Она появилась на третий день после ухода Сэма и Эланора. Трое ее спутников были повержены орками и девица, обессиленная и обескровленная, яростно сражалась за свою жизнь.
Завулон на скаку сразил трех орков и спас девице жизнь, но она, как мне показалось, была не рада встрече с ним.
- Темные… настоящие темные! – повторяла она, переводя взгляд с одного на другого.
- О да, отлично! – проворчал Даэрон. – И никто даже спасибо не скажет.
- Тебе нужна помощь, госпожа? – спросил Завулон. Он потянулся к руке девушки и на миг замер. Их глаза встретились. И все. Именно тогда случилось то, что случилось. Эта глупая сказочная любовь с первого взгляда.
- Мы можем доставить вас в наше жилище,- совсем тихо заметил Фарот. – Оттуда мы отправим письмо вашим родным или дадим вам эскорт, чтобы помочь добраться до дома.
- Что? – она, кажется, не слышала и половины сказанных им слов.
- Я говорил о письме вашим родным, – осторожно повторил Фарот. Он знал тогда. Он просто не мог не знать.
- Мой отец, должно быть, будет взволнован.
- О, ничуть не сомневаюсь!
Сначала я принял ее робость за испуг перед темными. Не было ничего удивительного, что она могла бояться их ничуть не меньше орков, но мы-то ей жизнь спасли! А ведь ее потрясывало не из-за общения с нами, она только что, встретила любовь своей жизни! Наверняка в ее душе творился полный кавардак.
Мы отвели ее к Элан, Завулон цапнул меня за руку, полагая, что девушке будет проще общаться с нами, если рядом окажется кто-то со светлым цветом кожи. Но мое присутствие не потребовалось. Она защебетала словно птичка, и он слушал ее с большим вниманием. Она говорила о своей семье, своем родном краю, много рассказала о короле (Трандуиле), и много-много я узнал о Лихолесье совершенно бесполезного, но невероятно очаровательного. И когда их пальцы сплелись, я почувствовал себя совершенно лишним.
Весь отряд расположился у стены в коридоре. Они все устроились на корточках и как один уставились на меня, едва я вышел.
- Живая? – спросил Даэрон.
- Она была почти невредима, дубина! – и Скряга отвесил другу подзатыльник.
Я устроился рядом с Либерио и прикрыл глаза, откинув голову назад.
- Я могу задать личный вопрос? – спросил я.
- Ты можешь задать любой вопрос, какой пожелаешь. – Скряга как всегда готов был рассказать мне все.
- Прав ли я, что у эльфов прикосновения играют большое значение? Я ведь не могу обнять, взять за руку или поцеловать любимую девушку или даже сестру?
- Это будет довольно неприлично.
- То есть любое прикосновение будет означать сильную привязанность, так?
- О. да! А к чему этот вопрос?
- Когда я ушел, они держались за руки.
Я спокойно изучал ошарашенные лица друзей. Завулон влюбился? Да, ладно! Скажете тоже!
- Надо с этим что-то делать! – решительно сказал Даэрон.
- И что ты предлагаешь? Голову ей оторвать?
- Ага. А потом он оторвет мне руки. Нет уж, спасибо.
В коридоре появился Фарот. Он двигался неспешно и осторожно, словно боялся шагнуть не туда.
- Твой брат свихнулся! – воскликнул Даэрон.
- Я знаю, – ответил он. И тон его был спокойным.
- И почему мы узнали об этом последними, а?
- Прекращай истерику. Я был у Элита. Если есть выход, мы его найдем.
- А этот выход есть? – спросил я.
- Мне об этом неизвестно. Понимаешь ли, мы уверены в том, что кто-то рождается с определенной судьбой. И всегда кто-то предназначен кому-то. Но это же Завулон, черт возьми! Он сменил стольких любовниц, что я никогда бы не поверил, что он был способен искать ту единственную! И на тебе!
- Но такого же не может быть! Не возможно же взять и влюбиться! Они же даже ничего друг о друге не знали!
- Это предназначение, мой дорогой, – грустно усмехнулся Фарот. – Скряга, что ты знаешь об этой девушке?
- Она дочь одного из Трандуиловых военачальников. Но мне мало что известно об этой семье. Слышал только, что папа не любит Темных, – и он досадливо скривился.
- Замечательно! – воскликнул Даэрон. – Нам не хватало мстительного папаши этой девицы! Не любит темных, говоришь? До какой степени?
- Он скинул со скалы Железного Эри. Хороший был парень!
- Я знал Железного Эри, – и Даэрон нахмурился.
- Нам придется просить помощи у Трандуила. – нехотя сказал Фарот. – Мне это не нравится, но иного выбора у нас нет. А теперь давайте по своим комнатам. Хватит караулить эту дверь! Если братец обесчестит девицу (в чем я и не сомневаюсь!), то это будут исключительно его проблемы.
В дверь постучали. На пороге стояла Элан. От ее улыбки сердце мое подпрыгнуло и радостно забилось. Мы могли разговаривать часами и постепенно становились все ближе.
- Ветер завывает в проходах. Мне стало немного жутко, – сказала она словно немного стыдясь своего решения прийти.
- Я всегда рад составить вам компанию, госпожа!
- Ты по-прежнему зовешь меня госпожой!
- Потому что я вас таковой считаю!
Я посторонился, позволив ей пройти. Принцесса после побега брата словно расцвела. Оковы, которые ее сдерживали, разлетелись, и она хорошела на глазах.
- Когда я уходила. Они все разговаривали, – обронила она. – Это просто волшебно, как мне кажется!
- Фарот сказал мне, что это невозможно выбрать, что оно происходит без твоей воли. Это правда?
- О, Фарот знает о таких вещах как никто другой! – она села у моего рабочего стола. Черт возьми, почему у меня была столь скудная обстановка? Кровать, стол и шкаф! Даже гостью усадить некуда!
- У Фарота есть опыт в таких делах?
- Вам, наверное, трудно представить его влюбленным, но да, он нашел ту единственную. Но даже наши светлые собратья могли поступить подобно варварам. Они посадили ее под арест. Но когда поняли, что она сильна волей и не желает отступиться от возлюбленного, то убили ее. Фарот был убит горем. Он покинул Лориэн и отправился в Лихолесье.
- Боже мой… я думал… я думал, Фарот уехал от воспоминаний об отце.
- Одно другому не мешает. Девушку убили дня через два или три после гибели отца Фарота.
- И что он сделал? Он ведь им отомстил?
- Нет. Насколько я слышала, мстил за брата мастер Эланор. Или шаровая молния, влетевшая в их дом и сжарившая всех до основания, была чистым совпадением?
Я помнил, как Фарот говорил об отце. После его смерти все пошло наперекосяк. Мне было сложно представить убитого горем Фарота. Я думал, он был закален в боях. Просто в боях, вы понимаете? Тот Фарот, видимо, раскололся и на старом основании вырос новым. Но чего это ему стоило!
- Вы еще храните мой платок? – спросила она столь спокойно, словно говорила о вещах обыденных.
- Я прячу его в книгах, – ответил я, краснея.
- А остальные полученные вами в тот день?
- Они тоже там же.
- О! – воскликнула Элан и опустила глаза.
И я почувствовал себя последним олухом! Нашел, что говорить любимой девушке, дубина!
- Я храню ваш отдельно от остальных! – я быстро поправил себя. – Потому что он особенный. Ведь его вышила женщина, безмерно дорогая мне.
- Так почему же вы не носите его! – воскликнула она взволнованно.
- Я не могу оскорбить вас столь низменными желаниями! Вы – моя госпожа. И это ничего не изменит!
- Другие бы согласились не раздумывая!
- Я – это не другие! Я могу отвечать лишь за себя!
- Я хочу вас видеть рядом! Так часто, как мы это сможем. Ведь я люблю вас и подобно Завулону и той светлой ничего не могу с собой поделать! Я готова на коленях умолять вас носить этот платок!
- Но я не могу носить его! Наши чувства изменились, мы стали другими! Пришлите мне новый и тогда я не найду в себе сил отказать вам!
- Я пришлю его! – радостно заявила Элан и улыбнулась. Это была невероятная улыбка, словно луч света пробился сквозь черные тучи.
- Я пойду! – добавила она и встала.
- Как? Уже? – удивился я.
- У меня появилась работа. Я просто обязана сегодня вышить этот платок.
Она проворно выскочила за дверь, а я обалденно остался на месте.
- Нам нужно поговорить! – твердо заявил Даэрон, когда мы все собрались на завтрак.
- Нет, не нужно! – меланхолично ответил Завулон, прихлебывая чай.
- Это важно!
- Нет, не важно!
- Но…
- Никаких «но»!
- Так ведь!..
- Нет!
- Но, послушай!
- Даже не подумаю!
Даэрон обиженно насупился и умолк, с остервенением взявшись за еду. Прошла минута. Завулон прикрыл глаза и покосился в его сторону.
- Ради Эру, – произнес он, – я могу хоть раз сделать то, что мне нужно, а не то, что нужно общине, Владыке или еще кому-то.
- Могут быть последствия! – мрачно проговорил Даэрон.
- Я вырву Ариниэль из рук отца и сделаю ее своей! И никакая сила мне в этом не помешает!
- А может ты уже сделал ее своей? Признайся, Завулон, чем ты таким занимался с ней ночью, раз ты появился в трапезной столь усталый?
- Да как ты можешь такое говорить? – возмущению Завулона не было предела. – У нас с ней впереди годы, десятилетия, столетия…
- Точно ничего не было? – мягко уточнил Даэрон.
- Клянусь честью!
- Черт. Не повезло! – Даэрон сконфуженно крякнул и полез в карман куртки. Скряга поймал мешочек с монетами налету и с довольным видом убрал их в потайной карман куртки.
- Та-ак! Вы спорили обо мне? – с угрожающим видом протянул Завулон.
- Я ничуть не сомневался в твоей чести! – довольно заметил Скряга, отсалютовав ему кубком.
И быть бы друзьям битыми, но рядом появилась Элан. Присев, она преподнесла мне сверток из сложенной темной ткани.
- Ты знаешь, что это, – тихо сказала она.
- Я знаю, что это, – ответил я, принимая платок. Наши пальцы встретились, и я не сразу заставил себя отпустить ее руку.
- Это что эпидемия?! – возмутился Даэрон и взвился на месте, когда ему под ребра вонзился острый локоть Долговязого.
Элан покраснела, опуская глаза.
- Я осенью заготовила мешок с боярышником. Мы могли бы немного поэкспериментировать с различными снадобьями, если хочешь, – тихо проговорила она.
- Я приду! - пообещал я. Сердце радостно затрепетало. Это было наилучшее предложение из всех ранее мной услышанных.
- Эксперименты, ха! – выдал Даэрон, едва она отошла от нас.
- Эй, ну хватит! – возмутился я.
- Всяческие научные опыты, – он хихикнул. –работы над ошибками, составления гербариев… Ух, просто дух захватывает!
- И с боярышником, который не растет в наших краях, – ехидно заметил Завулон. – наверное, это о-очень интересно!
- Элит убьет тебя. Если узнает,– с улыбкой добавил Скряга. – Не оставайся с ним наедине и если что зови нас! При свидетелях он не будет тебя долго мучать!
- Эй, ну хватит! – я поднял руку. – Я понял, что вы все добрые и остроумные! Но на этом я вас покидаю!
- Куда это ты? – с подозрением спросил Даэрон.
- У всех должны быть выходные! Я ухожу по делам!
- По каким еще делам?
- Иду составлять гербарий! – мстительно заявил я.
Завулон ехидно хихикнул в чай.
Элит на известие о романе со своей дочерью отреагировал вполне мирно, не считая небольшой профилактической словестной оплеухи.
- Если я узнаю, что ты делаешь ей больно, – мстительно заявил он при первой же нашей встрече, – я напишу Эланору о том, что ты бросил магию ради девицы.
- Но это же будет неправда! – возмутился я.
- Конечно. – Элит сладко улыбнулся. – Но гнев Эланора будет ужасен. Он найдет тебя везде, где ты мог бы спрятаться и просто по-го-во-рит с тобой.
От нарисованных перспектив мне резко поплохело. Я даже близко не мог о чем и как Эланор может со мной разговаривать. Но то, что после встречи с ним я буду ни жив, ни мертв – это уж точно.
- Мне кажется, мы поняли друг друга! – горячо заявил я. Элит понимающе улыбнулся.
Это было великое время самопознания, когда слабый, жалкий духом Моргорот менялся, уступая место человеку железной воли и великого духа. Я был жаден, мне было мало открытий, эмоций, чувств, отношений и внимания моих близких, которых я уже по праву считал своей родней. Я ненавидел себя прошлого. Эта ненависть была столь же осязаема, как стены пещер, кубки и ложки в трапезной, как эфес меча. Оказалось, что во мне живет столько разных личин – безрассудных, ярких, любопытных, отчаянных, что прошлый я, столь серый и безликий, просто не имел права на существование. Я не мог понять, как мог ненавидеть самого себя, ведь я был себе дороже всех и вся, но ненависть, почти осязаемая, вырвалась наружу. Я делал себя нового. И я себя таким любил.
Ближе к весне Либерио застрелил большую лохматую кошку. Он плакал над телом животного, и нам не удалось убедить его, что дикое озлобленное животное могло с легкостью убить его. От кошки остался детеныш и я забрал его себе. Я назвал ее Юфи и как все особи женского пола, Юфи выросла, на удивление ревнива. Из всех окружающих мне было дозволено общаться только с Элан, ведь я сразу позаботился о том, чтобы они подружились. Вскоре к списку присоединился Либерио, а потом и Завулон. Я подозреваю, что они просто носили Юфи вкусности с кухни, и через некоторое время ее нрав смягчился.
Впрочем, сделать из нее домашнего любимца у меня все равно не получилось. Повзрослев, она стала напоминать средних размеров скамейку, и держать ее в комнате стало совершенно невозможно. Юфи посадили на цепь у северного входа в пещеры, соорудили ей домик и начали обильно кормить. Назвали ее «Моргоротовой кошкой» и редкий смельчак решался появиться в месте ее обитания. Но так как Северный коридор был тем самым, по которому передвигался только наш отряд, то никто особо и не возражал. По крайней мере, от всевозможной орочьей пакости вход был защищен намертво.
Следующий месяц я наслаждался жизнью. В моей душе царил вполне осязаемый покой. Мне казалось, что бесконечность открыта для меня и существование мое вечно, все то должно идти так, как идет, что ничего не изменится, что все останется как есть. Как же я ошибался.
Однажды прилетел ворон от Эланора. Известия от него были редки, но в том и была их ценность. Фарот показал сообщение мне первому. То ли он настолько доверял мне, то ли я просто первым оказался под рукой.
«Наринаэль перешел границы Лихолесья с тремя сотнями светлых. Трандуил в бешенстве, но я сомневаюсь, что это вас утешит. Скажи Завулону, чтобы он перестал страдать своими романтическими бреднями и отдал девчонку ее отцу, иначе дело не ограничится простыми переговорами».
Эланору все, конечно, было известно, но подробности не сообщал. Но и на том спасибо. Как говорится, кто предупрежден, тот вооружен.
Завулон, прочитав письмо младшего брата, отложил его в сторону и нахмурился.
- Два дня пути. Не больше.. – пробормотал он.
- Скоро здесь будет жарко, – невесло воскликнул Даэрон.
- За нее я буду драться до последней капли крови. – Завулон вскинул на него глаза. В них читалась бесконечная отчаянная решимость. И глубочайшее чувство безысходности. Завулон знал это чувство, он годами жил с ним.
- Это само собой, – серьезно кивнул Даэрон.
- Мне кажется, вы неправильно понимаете ситуацию. – Осторожно добавил Фарот. – Дело идет уже не о личных счетах. Назревает война. А ее допустить никак нельзя.
- Значит, мы встретим их далеко от пещер и не дадим подойти ближе. – Завулон взглянул на брата, желая получить его одобрение.
- Значит встретим, – кивнул Фарот.
Элита о грозящем кошмаре мы предупредили заранее и в тот момент, когда мы покинули пещеры, Темные были готовы к войне. Друзья рассказали мне об эльфийских бранях, и я не мог понять их мотивов, как бы не старался. Воевать человеческому роду с орками – это правильно. Гномам и эльфами хотя бы вполне объяснимо. Они «чужие», но эльфы – один народ, хоть и ветвистый. Но убивать «своих» - есть совершенно не правильно, как ни крути.
Завулонова девчонка отправилась с нами. У нее тряслись руки, и я пытался не обращать на нее внимания, но беспокойство Ариниэль передалось самому Завулону, и я с неудовольствием начал замечать, как он теряет самообладание.
Мы увидели их через час после начала путешествия. Окинув взглядом три сотни ратников, я мысленно присвистнул и начал прикидывать пути к отступлению. Судя по невеселому взгляду Фарота, он занимался тем же самым. И между ссорой и миром стояла хрупкая девушка.
Ариниэль спрыгнула с лошади и бросилась в объятья отца. Их встреча могла бы показаться волнительной, если бы не взгляды светлых, обращенных к нам.
- Прости меня, отец! – воскликнула девушка. – Я не могла вернуться домой. В этих краях опасно ездить без серьезного сопровождения. Но ворона я послала сразу же, как смогла. Ты не обижен на меня отец?
- Я не беспокоился за тебя, но тут до меня дошли странные и волнительные слухи, – твердо ответил Наринаэль. – Прошу тебя дочь, опровергни эти мерзкие истории о тебе и этом выродке из Темных!
- Завулон вовсе не выродок, отец! – разозлено воскликнула Ариниэль. – Он сильный воин и он спас мне жизнь!
- Значит – это правда! – вскричал Нариниэль. – Ты отдалась мерзкому Темному, стала его наложницей!
- Я заглянула в его глаза и увидела в них смысл моей жизни! Я в твердой памяти, отец! И рассудок не изменил мне!
- Ты забыла обо всем, что я говорил тебе о темных, – сокрушительно воскликнул лихолесский военачальник. – Эти звери не способны чувствовать. Не способны любить. Не поддавайся на их провокации!
- Я не видела твоих Темных, отец! Но я открыла для себя своих. Они прекрасны отец, и ничуть не хуже нас. Они смеются, танцуют, веселятся, работают как проклятые и делают это как мы, светлые!
- Я вижу, ты не желаешь внимать голову разума! – строго ответил ее отец. – Отойди!
Он посмотрел на каждого из ее сопровождающих и безошибочно остановил взгляд на Завулоне. Тот легко спрыгнул с лошади, но я невольно обратил внимание на то, как напряженно он двигается. Он не боялся смерти от рук этого лихолесца, он боялся, что его возлюбленную могут забрать у него. Я представил, что могу лишиться Элан и с трудом подавил дрожь.
- Мое имя Завулон. – услышал я голос моего друга. – Я один из военных командиров Владыки Элита. Мой старший брат Фарот присутствует свидетелем, что я не принуждал твою дочь, доблестный Нариниэль, что наши отношения засвидетельствовали перед Владыкой и самим Создателем. И что я люблю ее всем сердцем.
- Перед Создателем? – тихо проговорил Нариниэль. – Так вы… женаты?
- С того дня как мой брат Эланор Лориэнский прислал мне известие о том, что ты покинул Лихолесье, достопочтимый.
Упоминание об Эланоре сработало как зажигательная смесь. Это имя могло испугать, могло заставить проявить осторожность. Но Нариниэля оно привело в бешенство.
- Вы угрожаете мне своим братом? – вскричал он.
- Моего брата здесь нет, если вы заметили! – негромко ответил Завулон.
- Верно. Его здесь нет! – вдруг спокойно ответил Нариниэль.
Я не успел среагировать, да никто не успел бы. Завулон лишь отшатнулся, когда кинжал просвистел у его груди. Ариниэль вцепилась в руку отца, пытаясь защитить своего возлюбленного, хотя видят валары, в защите он не нуждался. Самая глупая смерть это влезть между двумя вооруженными мужчинами
Нариниэль не хотел причинять ей вреда, и он убил ее случайно, когда пытался высвободиться. Он рванул руку, и она попала под удар. Кровь хлынула из рассеченного горла, и девушка мертвой рухнула на снег. Алое на белом. Это было красиво, черт возьми!
Звериный вопль сотряс долину. Я пытался забыть его, но помню до сих пор. Ничто не сравнится с побежденным, поверженным Завулоном, когда он стоит на коленях, плачет и баюкает на руках тело своей возлюбленной. Это неописуемо страшно, когда на твоих глаза за миг ломается гордость того, кто был не сокрушим. Я не успел. И никто бы не успел! Мне хотелось верить в это. Так я уговаривал себя годами. Но все пошло бы по-иному, будь жива та девушка и Завулон был счастлив. И я был бы другим, не пожелай он искать отмщения и смерти.
Все могло быть иначе. Но довольно тешить себя мечтами, довольно размышлений! Моя судьба ожидала меня с распростертыми объятьями…