Заявка:
Семейный обед у Ноев. Мудрость в отчаянии. Мысли всех, кого он возьмётся читать, заняты Алленом Уолкером. Граф одержим идей вернуть брата в семью. Джасдеби мечтают скинуть на него долги, которые им оставил Кросс, Роад просто сохнет по любимому экзорцисту – игрушке, а в мысли Тикки Мудрости Ноя вообще читать стыдно! Удовольствие ТАК извращается над мальчишкой, что у Вайзли даже пропадает аппетит, и как назло память Мудрости куда ярче позволяет читать мысли именно Тикки, т.к. тот сидит ближе всех. Вот экзорцист с умилительным выражением лица в женской одежде, вот обнажённый по пояс, вот… К концу размышлений Тикки, Мудрость не выдерживает и под каким-нибудь предлогом выбегает из обеденной. Юмор, стеб.

Оно:
читать дальше«Ах, ради Бога!»
Мудрость и сам не заметил, как принялся молиться. Все, что происходило с ним в данный момент, чем-то, кроме глупого спектакля, назвать было трудно. Так издеваться над собственным братом… Ах, как нехорошо.
Мудрость не любил семейных ужинов. Хотя бы потому, что манеры его оставляли желать лучшего, а в столовой все было чинно и мирно. Да и что греха таить, сидеть с этими ненормальными за одним столом - это уж как-то слишком для него.
«Вот придет мальчик в семью, мы его обнимем и скажем: «Добро пожаловать, малыш!». А он улыбнется…»
Ну с этим все понятно. Графа уже которую неделю съедают мысли о Джокере Уолкере. Мудрость хотел бы знать, что такого важного Тысячелетний видит в мальчишке. Да, сильный. Да, надоедливый. И достал так, что выть начинаешь и биться головой об стену. Не говоря уже о том, чтобы желать умерщвления Уолкера всеми существующими способами.
«Ты понимаешь, Дебитто? Ускользнул, а долги оставил! Ведь нехорошо же это – долги оставлять! Откуда мы деньги-то возьмем? У Графа даже не одолжить! Не даст ведь!»
«Не даст, братец! Он такой жадный стал, что ни копеечки! А ведь несправедливо, что мелкий удрал! Вот мы бы его!..»
Далее шла длинная цепочка размышлений близнецов на тему того, как бы заставить Алена Уолкера отдать долги Кросса, которые генерал оставил братьям. Размышления нередко прерывались мыслями о пытках, которым они хотели подвергнуть мальчишку. Мудрость не считал, что воображение близнецов было таким уж разнообразным, в отношении мальчишки можно было придумать что-нибудь поинтереснее.
Хотя Мудрость не понимал, зачем Джасдеби собирают деньги, ведь не проще было бы кредиторов просто уничтожить? По-любому проще.
Роад же просто катала на языке моложенное и удовольствием вспоминая вкус «сладких губок» Алена Уолкера. Мудрость честно говоря сомневался, что она его еще помнит. Мысли девочки путались. Вкус Уолкера был то взбитыми сливами, то орешками, то шоколадом… Впрочем, это не уменьшало ее удовольствия. По мнению Роад, «милый Аллен был наверняка очень вкусным».
«Его аромат похож на горечь поражения, - неожиданно для себя подумал Мудрость. - На запах смывшегося от смерти Канды Юу и на дух несбывшегося желания по поводу Алмы Кармы… Совершенно отвратительный мальчишка…»
Объектов для изучения осталось не так уж и много. Слева от Мудрости сидел Шерил, но его мысли читать молодому человеку не хотелось бы. Слишком уж жесток был Желание Ноя даже для Мудрости. Не хотелось бы ему слышать, как кому-то в очередной раз перемалываются в крошку кости или выпускается кровь. Такие мысли могли принести удовольствие только Шерилу, а его, Мудрость, увольте…
Мысли Тики обещали быть интересными, но молодой человек подавился мороженым, когда услышал, о чем думает Удовольствие. Да уж, тут было чему удивиться. Словно наяву Мудрость видел мальчишку Уолкера в коротком девичьем платьишке. По его бедру пробегают пальцы, чуть приподнимая подол, и виду открывается аккуратная белая попка.
«Тики, что ты творишь?» - стонет мальчишка и улыбается, когда длинные пальцы Удовольствия Ноя гладят его. Аккуратно, почти неощутимо, скользят по бедрам мальчишки, по ягодицам, проникают…
- Ооооох!...
-Что с тобой? – словно издалека доносится до Мудрости голос Камелота.
- Ааа? – он открывает глаза и встречается взглядом с Тики. Бесстыжие глаза смотрят спокойно, с затаенным удовольствием. И Мудрость чувствует, что краснеет еще сильнее.
- С тобой все нормально? – с усмешкой спрашивает Микк.
- Даа… Что-то нехорошо, пойду, сполосну лицо, - бормочет Мудрость и в миг срывается с места.
Он сползает по стене в коридоре, прячет лицо в колени и клянется себе, что больше никогда не будет читать мысли Удовольствия. Слишком уж откровенны эти мысли для его невинного, просто таки девственного сознания.
Он слегка улыбнулся, потянувшись сознанием к Камелоту. Кровь и насилие были куда приличнее, чем секс с одетым в платье мальчиком.
Он расслабился, кутаясь в мысли Шерила. Все вроде бы вполне прилично. Кажется, это какой-то разговор с Тики сегодня утром. Мирная беседа, потрескивающий камин, бокал виски в руке Удовольствия. Но что это?
Мудрость тихо стонет, когда Шерил неожиданно подлетает к креслу, где сидит его брат, заставляет того откинуть голову назад и впивается в губы Тики поцелуем.
- Вокруг меня одни извращенцы, - недовольно стонет Ной. Он поднимается, спеша уйти из этого царства порока и разврата, но в голове колышется извращенная мысль. Ведь получается, что он как-то отстает от своих братьев. Нехорошо, очень нехорошо. Похоже, ему также нужен предмет извращенных желаний, а то как-то ненормально получается.