Ну, и еще две истории)

[ojrwin]

Бородатый оркестр

Хенрик любил такие ночи, когда небо было усыпано звездами, свежий прохладный воздух заставлял ежиться и одевать свитер потеплее. Такие ночи Хенрик любил проводить в палатке. Оставив Ветерок в низине, он поднялся в свою любимую долину Теплых холмов. Местность эта была по-настоящему прекрасна. Даже такими вот как эта прохладными ночами, холмы сохраняли тепло, оправдывая свое название. А на самом деле они просто были истинными коллекционерами. И собирали они не что-то там бесполезное и ненужное, что мы часто с трепетом ставим на полочки, смахиваем пыль и умиляемся. Холмы коллекционировали тепло. И какого только тепла у них уже не было – тепло первых солнечных лучей, едва проснувшихся и робких, жарких лучей полуденного солнца, не стесняющихся своей горячности, уютно-сонных закатных лучей, дыхания ласкового ветра, слабых искр, пытающихся разжечь пламя, жара от пылающего костра и душного сопения догорающего огня, тепла рук, тонущих в мягких травах, покрывающих холмы, сонного, такого едва уловимого и быстро ускользающего тепла человеческого тела, заночевавшего у костра, страстного жара яростно расплескивающегося от разгоряченных любовью тел, урчащего тепла остывающего двигателя, усталого от долгой езды… Холмы были настоящими собирателями. И потому даже холодными зимами, зарывшись под тяжелые снежные сугробы можно было почувствовать это трепетно накопленное и бережно хранимое тепло.
В этой долине Хенрик не раз останавливался в палатке вместе с Яном. Он часто вспоминал о нем. И временами по ночам ему слышалось знакомое мелодичное нахрапывание.
Соорудив очаг и разведя костер, Хенрик неторопливо устроился подле него, грея руки и ноги. Костер весело трещал и брызгался игривыми искрами. Хенрик улыбался чему-то своему и смотрел сквозь огонь. Когда жар спал, и костер из веселого озорника обратился в ленивца, вяло облизывающего догорающие поленья, Хенрик нанизал на палочки сосиски и пристроил над очагом. Пока они добродушно шкворчали, Хенрик поставил палатку, прямо над кострищем. Это была его маленькая хитрость. Догорающий огонь уже не метал искры по сторонам, вел себя чинно и быстро согревал воздух в палатке. Кинув у входа спальный мешок, Хенрик плюхнулся на него, сцапал с очага сосиски и принялся азартно жевать. В палатке было тепло, а лицо Хенрика, высунувшееся наружу, приятно пощипывал прохладный ночной воздух.
И тут Хенрик услышал ее…тонкую трель, достигшую его чуткого уха. Он замер и прислушался. Его слуха достиг еще один звук, но, кажется, он запутался в том ежевичном кусте. Хенрик выбрался из палатки, подошел к кусту и легонько встряхнул его. Звук, растревоженный его грубостью, выпутался из ветвей, взвился ввысь и рассеялся. Хенрик раздосадовано поморщился. Еще никогда он не стремился услышать что-то так сильно. Хотя он и различил лишь несколько звуков, он отчего-то был уверен, что это именно она – та самая мелодия. И он должен был ее услышать. Непременно! Хенрик закрыл глаза и затих. Если ты на холмистой местности посреди ночи хочешь услышать льющиеся откуда-то трели музыки, будь готов продраться сквозь звуки ночи и голоса холмов. Неподготовленное ухо вряд ли уловило всю суть происходящего, но Хенрик-то был матерым путешественником.
Среди томного дыхания спящих холмов, потрескивания костра, стрекота ночных насекомых, перешептывания трав и сонного ворчания ежевичных кустов, которым мешали спать, легкого хихиканья крохотных жителей холмов, вялого бормотания ночных птиц и слабого похрапывания долинных кроликов Хенрик услышал их – звуки музыки, доносящиеся из-за одного из холмов. Не тратя времени на размышления, он пошел на звук. Тот становился все громче и отчетливее. Пока, наконец, Хенрик не услышал ее.
Люди идут по свету, им, вроде, немного надо:
Была бы прочна палатка, да был бы не скучен путь,
Но с дымом сливается песня, ребята отводят взгляды,
И шепчет во сне бродяга кому-то: « Не позабудь!»
Слаженно выводили хриплые голоса, им вторили музыкальные инструменты. Звучание некоторых из них было Хенрику незнакомо. Он не сразу решился выйти из-за холма, боясь спугнуть невидимый пока оркестр. Но музыка окутывала его нежно и требовательно, слова вторгались в его душу, зовя с собой и, незаметно для себя, Хенрик запел. Тихонько подпевая знакомые слова, вливаясь в хор ночных голосов, Хенрик обошел холм и, наконец, увидел их. Вокруг огромного костра сидел огромный самый что ни на есть настоящий бородатый оркестр. Неподалеку были раскинуты большие палатки. Бородачи, не обращая на вновь прибывшего ровного никакого внимания, продолжали игру, впрочем, неторопливо сместившись, освобождая Хенрику место у костра.
Внутренне ликуя, он плюхнулся рядом с ними, продолжая петь, но теперь уже не стесняясь и сплетая свой голос с общим хором. Когда последние слова и звуки музыки унеслись в небо и рассеялись в ночи, один из бородачей повернулся к Хенрику и сказал:
- А вот и ты. Мы ждали.
Все взгляды устремились к нему.
Хенрик невольно улыбнулся и ответил:
- Простите за задержку.
Он вглядывался в их бородатые лица, выжидающе устремленные к нему. Он должен был что-то сказать, но не был уверен, что именно. Теперь ему начинало казаться, что это он их ждал. Он хотел рассказать о Яне, о том, что это была его любимая песня, правда тот не знал слов, да и вообще лишь нахрапывал ее мелодию во сне. Но передумал. Вместо слов, он протянул руки к костру и прикрыл глаза. Наконец, он ответил:
- Прекрасная ночь. Вы позволите разделить ее с вами?
И тут вся эта чудесная атмосфера ожидания и встречи, наполненная ароматом тайны, всколыхнулась. Музыканты оживились, без суеты перемещаясь вокруг костра, они наполняли тарелки едой, а кружки ароматным горячим яблочным чаем. На плечи гостя уютно опустился мягкий плед. Когда в руках у Хенрика организовалась кружка в горошек, он рассмеялся:
- Парни, я так рад встрече.
Бородачи смеялись, хлопали друг друга по плечам, рассаживались у костра.
- Я Расмус, - представился тот самый бородач, который заявил Хенрику, что они его ждали.
Остальные затихли. В говорившем чувствовалась уверенность и мощь, он явно был лидером этого оркестра.
- Как тебя зовут, приятель?
- Я Хенрик.
- Приятно. Хочешь узнать нашу историю?– заинтересованно спросил Расмус у Хенрика и добавил, обращаясь к музыкантам, - А у нас она имеется, верно, парни?
Бородачи согласно закивали.
- У каждого своя и одна на всех общая. Ее-то я и расскажу. Когда я вышел из своего дома с губной гармошкой в кармане и рюкзаком за плечами, был солнечный и ясно-свежий осенний день. Пахло яблоками и корицей, опавшей листвой и свободой. Налетевший западный ветер, шаловливо потрепал мой шарф с кистями и шепнул на ухо. «Когда твоя борода докудрявится до груди, а то и до животика, ты встретишь их всех. Это бородачи тоже вышли из дому». Почесав лысую макушку, я глянул ему в след в недоумении. О каких бородачах он вел речь? Ну да ладно, встречу, там разберемся. Я много ходил, много играл, спал в постелях и где придется. И был абсолютно счастлив, как и любой путешественник, не обремененный ничем, кроме себя самого и собственной свободы. Но когда она была мне в тягость, аа? Моя кудрявая русая борода, которую я прилежно расчесывал день ото дня, достигла положенной отметки, и, выходя поутру из отеля, я споткнулся о чьи-то ноги и понял: «А вот и первый!» Жаль ветер не уточнил, сколько их вышло, этих бородачей. «- Привет, приятель!» - потягиваясь и широко зевая, протянул обладатель длинной чуть округленной книзу бороды и столь же гладкой и длинной шевелюры. Пристроив к губам флейту, он наиграл мне Григовское «Утро». Я почувствовал покалывание на кончиках пальцев и непреодолимое желание, пожать ему руку, что я и сделал.
- Ага, - подключился к рассказу Порт, - Интеллигентно и чинно, только что, запнувшись о мои собственные ноги, этот тип пожал мою лапу. И от нечего делать мы пошли дальше вместе, обмениваясь незамысловатыми напевами моей флейты и его губной гармошки. А за поворотом нас ждала такая котовасия.
- Кто же знал, что эти коты так отреагируют на трели моей скрипки-то, - включился в беседу третий, чья борода игриво завивалась во все стороны, как и его волосы.
- Расскажи, расскажи, Хантер! – потребовал Мун, обладатель не слишком длинной темно-русой резко скругляющейся к низу бороды и челки, такой длинной, что и глаз не видно, спускающейся к самой бороде.
- Сейчас-то, приятель! – улыбнулся Хантер и пояснил для Хенрика, - Он обожает эту историю, наш Мун.
Хантер устроился поудобнее, чтобы кот, топчущийся у него на плече, наконец, успокоился.
- Это Филин, - кивнул Хантер на кота, - Ходит со мной безоглядно, братец мой. Я с детства на скрипке-то. «Сладу нет на тебя», - мама говорила. Да играл-то я так себе. Не шел мне инструмент. Да я не хотел бросать. Люблю я скрипку. А потом я ушел из дому вместе со скрипкой – странствовать. Да подальше от городов. Люди-то как скрипку мою заслышат, то уши затыкают. Грустно мне было от такого. Вот и бродил я по лесам. И играл сам себе. Но вот нужда привела в тот городок. А я вдобавок порешил, что мое мастерство возросло в разы. Встал я посреди улицы и заиграл «Кошачий вальс». Люди проходили мимо, тихонько посмеивались. Но ушей не затыкали, и я взбодрился. А там и началось. Набежали коты со всех сторон – рыжие, белые, черные, пестрые, пушистые и гладкие, большие и маленькие и давай мне подпевать на все голоса. Такой концерт устроили!
Тут Мун восторженно захлопал в ладоши.
- Народ начал собираться, - продолжил Хантер. Перво-наперво любопытничали, а потом сердиться стали.
- Тут-то мы его и поймали, - заметил Расмус.
- Схватили под белы ручки и с улицы уволокли, - добавил Порт.
- И все коты сразу разошлись по своим делам, - радостно вмешался Мун, который знал эту историю назубок, - И только Филин за ними побежал, не захотел с музыкантами расставаться, - бородач ласково почесал за ушком с кисточкой черного котяру, который сверкая желтыми глазищами, гордо восседал на плече Хантера.
Хантер глухо рассмеялся, а Расмус продолжил рассказ:
- Едва мы из города вышли, нам навстречу двинулась весьма странная конструкция.
- Ерунда! Я ехал на своем одноколесном велосипеде в город. И это вы мне на встречу вышли, - заспорил бородач со странного вида округлой бородкой без концов и заливисто просвистел известные баховские ноты пятой симфонии.
- Хуч в своем репертуаре. Никогда не соглашается, - улыбнулся Расмус.
- Не правда, - воспротивился бородач по имени Хуч и повторил свою протестующе-свистящую трель.
- Так уж он удивительно прочно сидел в седле этого странного велосипеда, - мечтательно заметил Хантер.
- Он вовсе не странный! – возмутился Хуч и получил легкий подзатыльник от своего бородатого соседа слева.
Его длинная борода расправлялась на две волны, а волосы разделялись аккуратным пробором на бок. Сам он был крупный и высокий, под стать своему контрабасу. Теперь Хенрик понял, что это его низкий звук запутался в том ежевичном кусте.
- Эй, Ларри! - возмутился Хуч.
- Не будь таким спорщиком, - примирительно опуская ладонь на его затылок, заметил тот и добавил, - Хуч передвигался так резво на своем велосипеде и так задорно насвистывал. Мне пришлось попотеть, чтобы за ним угнаться.
Хуч смутился и засопел, заработав еще парочку ласковых потрепываний по волосам.
- Хорошо, что у меня ноги длинные, - веселился Ларри.
- Впятером мы двинулись дальше, и внезапный дождь загнал нас в ближайший лесок. Кончился-то он быстро, да мы словно замерли все, не в силах сдвинуться с места. В лесу, за деревьями что-то звонко капало. Да так мелодично, что не оторваться, - сообщил Расмус.
- Я решительно двинулся вперед, - заявил Хуч.
- А мы следом, потому что его движение помогло снять всеобщее оцепенение, - добавил Ларри.
- А там сидел на земле паренек. Перед ним на пеньке стояло несколько разноцветных бутыльков до разного уровня наполненных водой. Он постукивал по ним палочкой, - пояснил Порт.
А Хантер закончил:
- Этот чудесный звук-то мы и слышали.
Мун рассмеялся:
- Это был я!
- Мы вышли из леса и двинулись дальше по дороге к горам, намереваясь там заночевать, - Расмус позволял своим друзьям комментировать и дополнять, но основную линию вел сам, - У самого подножия мы остановились.
- Какие-то утробные звуки слышались там! – взволнованно воскликнул Мун.
- Этот трусишка-то впился мне пальцем в плечо, - рассмеялся Хантер, - А во второе плечо впился когтями Филин.
- Ну и комичное же зрелище вы представляли, - расхохотался Ларри.
- Глупости, все! Нашли чего бояться! – внес свою упрямую лепту Хуч.
Все захихикали. К его вздорному нраву компания уже привыкла.
- Как ты назвал звуки моего тромбона? Утробные? – поинтересовался грубым басом один из бородачей.
Хенрик перевел взгляд на говорившего. Его борода собиралась книзу в многочисленные треугольнички и завивалась во все стороны. Его добродушное круглое лицо улыбалось.
- Мы остановились в той самой пещере, из которой лились… - чуть запнулся Расмус и с улыбкой продолжил, - утробные звуки. Оказалось, что это Яхонт развлекался со своим тромбоном. На свет костра и запахи еды к нашей пещере подтянулись еще двое.
- Один из них я, - заявил один из бородачей, сидящий у костра. Хенрик повернулся на голос, и бородач ему приветливо махнул. Его борода была собрана в небрежную слабую косу, правый глаз прикрывала очень длинная прядь волос.
- А другим был я, - добавил бородач с длинной закрученными барашками свисающей вниз бородой рыжего цвета, - Мы близнецы.
Хенрик посмотрел на этих двоих с сомнением.
- Питер и Петер, - представился тот, что с косичкой.
- Эти двое на самом деле не родственники, - пояснил Расмус.
- Скорее духовные браться, - уточнил Порт.
- Близнецы! - в голос ответили Питер и Петер и заговорили, дополняя друг друга, - Мы повстречались у подножия гор с другой стороны. Я играл на укулеле свою любимую мелодию и вдруг услышал, что в нее влилось звучание бубенцов. Да, звучание бубенцов вдруг украсил нежный гитарный перебор. Это было прекрасно.
- Эти двое всегда начинают играть одну и ту же мелодию одновременно, - возвестил Ларри.
- И чихают одновременно, - добавил Хантер.
- И зевают, - поспешил заметить Мун.
- А еще они носят две пары носков на двоих, - коварно заявил Хуч.
В подтверждение его слов Питер и Петер вытянули ноги, и Хенрик заметил, что у каждого на ногах разные носки – один в полоску, другой в горох. Он хихикнул.
Парни, впрочем, нисколько не обиделись.
- Мы не стали засиживаться в пещере, переждали ночь и отправились дальше. Я помнил, о чем мне шепнул ветер. И свои сомнения о том, сколько же бородачей я должен повстречать. Но теперь они были совершенно неуместны. Я точно знал, что еще не всех. И мы продолжили путь. Следующим к нам присоединился Бург. Мы шли по кукурузному полю и заметили пугало. Оно вело себя странно. Не стояло, как это принято уважающему себя пугалу, а мерно покачивало бедрами. При каждом движении раздавался странный мелодичный перестук. Над ним висел хоровод ворон. Птицы тоже вели себя странно. Вместо того чтобы поживиться кукурузой вдали от пугала, они собирались прямо над ним и кружились, словно танцевали под музыку.
- «Давайте подойдем поближе!» - предложил тогда я, - радостно вклинился Мун.
- И побежал, представь-таки, - с улыбкой заметил Хантер.
- А мы последовали за ним, - добавил Порт.
- Каково же было наше удивление, - произнес Яхонт, - когда выяснилось, что это не пугало.
- Точно, - рассмеялся Ларри, - Посреди поля стоял парень, вращая бедрами, а декоративные тыковки полые внутри и наполненные разными камушками и семенами, висящие на его поясе, при каждом движении нежно пристукивали и гремели своим содержимым.
- Это было восхитительно! – воскликнул Мун.
- И тогда я сказал птицам «Представление окончено», и пошел с этими бородачами, - вмешался доселе молчавший бородач с округлой и заостренной книзу бородкой.
- На этом же поле мы повстречали еще одного музыканта. Он сидел среди кукурузы, грыз початок и лениво постукивал свободной рукой по бубну.
- Звук был такой, словно ветер рвется через плотно натянутую ткань, а его отталкивает. Пооом, - заявил Порт.
Парень с длинной бородой, расправленной к низу как три лепестка цветка, подкрученными усами и кончиками волос разразился лающим смехом, безостановочно постукивая себя по животу:
- Не думал, что это случится так скоро. Рассчитывал на пару початков.
- Ты и так пол поля обчистил, Фил! – возмутился Хуч.
Любитель кукурузы снова расхохотался.
- А дальше, сразу за полем начинался прекрасный дубовый лес, - вновь заговорил Расмус.
- Деревья были такие мощные и высоченные! – восторженно заявил Мун.
- Ага, и ты-таки полез на вершину самого высокого дуба, - с улыбкой вспомнил Хантер.
- А потом свалился вниз! – в голос добавили близнецы Питер и Петер.
- Моя вина, - вклинился бородач со странного вида каштановой бородкой с овальными кудряшками, - Он наступил мне на живот, и я испугался. Свалил его и сам рухнул.
- Падение вышло фееричное, - Порт изобразил свист и шлеп падающих тел.
- Карл, до сих пор удивляюсь, как ты спал на этой ветке и почему не свалился раньше, - рассмеялся Ларри.
- Да я всего-то немного задремал, - улыбнулся Карл и приветливо встряхнул узорными маракасами.
- А потом мы все вдруг почувствовали аромат жарящегося на костре мяса. Навострив носы, мы пошли на запах. И идти нам пришлось долго.
- Мун по пути пытался сожрать волчью ягоду. Балбес! – перебил Расмуса Хуч.
Мун смущенно потер пальцем нос, а близнецы прыснули.
- Все мы были голодны, - примирительно заметил Яхонт.
- И, наконец, мы вышли на поляну. Прямо посреди нее над костром на палке жарилась целая свиная тушка. А неподалеку восседал на камне и натягивал на небольшой обруч шкуру еще один бородач.
- Кабанья тушка. И шкура тоже кабанья, - прихлопнув по своему бубну, подчеркнул бородач с длинной прямой, собирающейся в локоны на концах бородой.
Рядом с ним на земле лежало ружье.
- Вообще-то Томас – охотник, - пояснил Порт.
- Да, уж голодными-то мы точно не останемся, - довольно пророкотал Яхонт и погладил себя по выдающемуся животику.
Томас довольно хохотнул и добавил:
- А еще я отлично готовлю.
Хенрик понимающе улыбнулся, жуя сочную ножку, пойманной и зажаренной Томасом куропатки.
- Лес оказался не таким большим, как мы сперва решили. Мы прошли его, и вышли к полю подсолнухов, - продолжал Расмус.
- Мун и близнецы тут же обзавелись подсолнуховыми шляпками, - с улыбкой добавил Хантер.
- «Вы слышите?!» – закричал я тогда, услышав странные звуки, - вмешался Хуч.
- Мы все стали прислушиваться, - согласно кивнул Ларри.
- И никак не могли понять, что же это за звуки! – добавил Карл.
- Они были такие странные, но приятные, - вспомнил Фил.
- Закрой глаза! – попросил вдруг у Хенрика один из бородачей, обладатель бороды очень волнистой и кудрявившейся во все стороны.
Хенрик послушно прикрыл глаза.
- Давай, Патрик, сыграй! – потребовал знакомый Хенрику голос, и он невольно напряг слух.
Звуки, раздавшиеся у костра, и в правду были странные, и Хенрик не мог понять, какой инструмент их воспроизводит. Ощутив легкий тычок в бок, Хенрик приоткрыл глаза и ахнул. Звуки издавал один из бородачей с длинной бородой, кончик которой сужался, распадаясь по бокам на небольшие коротенькие прядочки. Он надувал щеки и плавно ударял по ним кончиками пальцев.
- Патрик профи в игре на щеках, - радостно заяви бородач, попросивший Хенрика закрыть глаза, - Я вот, сколько ни пытался, ни разу так не смог.
- Хооо, - довольно рассмеялся Патрик, - Больше тренировок, мой друг!
- Да, сенсей! – с благоговением выпалил тот.
- Руфь – ученик Патрика, - пояснил для Хенрика Карл.
- Когда мы пошли на звук, мы их там и обнаружили – этих двоих, - добавил Порт.
- А играет наш Руфь на ксилофоне, - выдал Ларри.
- Детском, - ехидно хихикнув, уточнил Хуч.
Руфь вспыхнул и метнул в Хуча ксилофонной палочкой, но тот ловко увернулся. Оружие улетело в ежевичный куст, куда за ним фыркая и охая полез бородач, сидящий возле Хуча. Его длинная кудрявая борода запуталась в ветках, и Ларри и с Хучом, отправились на выручку. Хуч ворчал:
- Всегда с ним так!
- Мы его таким и обнаружили, запутавшимся в кусте, - пояснил Порт.
- Подобрав этих двоих на подсолнуховом поле, мы двинулись дальше, через небольшую рощицу. Там мы планировали разбить лагерь, - вновь заговорил Расмус.
- Но услышали сопение и фырканье, - вмешался Карл.
- «Медведь!» - перепуганно подумал я, - воскликнул Мун.
- И заорал на всю рощу, - расхохотались близнецы.
- Вы орали ничуть не тише, - съехидничал Хуч, - Бедного мишку явно хватил бы удар, если бы он там был.
- Но это был не медведь. В кустах малины запуталась борода Климента, - продолжил Томас.
- Пришлось потрудиться, чтобы ее выпутать, - улыбнулся Ларри, - Теперь я в этом деле профи, - выпутывая последний волосок, заявил он.
- Благодарю, - кивнул головой Климент и вдруг, не открывая рта, начал издавать странные булькающе-трещащие звуки. Хенрик в удивлении вскинул брови.
- Я перекатываю во рту слюну. Звучит, может и неважно, но звучит волшебно. Согласись? – уточнил он, и Хенрик кивнул.
- Провернув акцию спасения бороды, мы разбили лагерь, планируя заночевать в этой роще, - Расмус никогда не терял линию повествования.
- А поутру нас стало на одного больше, - расхохотался Яхонт.
Бородач с совершенно белой длинной заостренной к низу бородой уверенно заявил:
- Я думал, что это специальный лагерь для бородачей. Заполз в свой спальный мешок и проспал с ними до утра.
- И был совершенно прав, дружище, - хлопнул его по спине Фил.
А Хуч недовольно буркнул:
- И разбудил нас поутру нещадно.
- Оооо, эти птичьи трели, - восхищенно вознес руки к небу и воскликнул Томас, - Я думал, что над нашим лагерем кружат жирные аппетитные птицы, сцапал ружье и пальнул ввысь, не открывая глаз.
- Вот это-то вас всех и перебудило, а вовсе не моя музыка, - уточнил седобородый.
- Василь играет на свистульке, так, словно птицы поют, - восхищенно выдал Мун.
- И разбудил нас ты! – все еще не довольствовал Хуч.
Василь хохотнул и поднес к губам свистульку, выдал соловьиную трель.
- А потом мы бродили еще несколько дней и были порядком ошарашены тем, что никого больше не встречали. Мы так и не почувствовали себя единым оркестром, - с долей грусти в голосе сказал Расмус.
- Мы все это чувствовали – это правда, - подтвердил Порт.
- А потом мы наткнулись на небольшое озерцо в лесу. Там на плоском камне в позе лотоса восседал бородач с витой бородкой и, опасно кренясь, всматривался в воду.
Один из сидящих у костра бородачей, выдал пару гитарных переборов и томно проговорил:
- Я все ждал, что полюбоваться на меня и послушать мою игру из озера вынырнет русалка, - и провел пальцем по носу, губам, ныряя в бороду.
Хуч закатил глаза.
- Юстас наша звезда, - рассмеялся Ларри.
Хуч фыркнул и отвернулся.
- И как только мы увели Юстаса от этого камня, на нас накатило, - возбужденно продолжил Расмус.
- Нам всем нестерпимо захотелось играть, - Порт покивал головой.
- Но до того момента мы ни разу не играли все вместе, - добавил Ларри.
- Мы все были взволнованы, - теребя бороду, тихонько проговорил Бург.
- Да! – воскликнул Мун, - Но едва мы начали…
Бородачи вдруг затихли и закрыли глаза, подняли головы в небо, выпуская в него облачка пара от блаженных вздохов.
- Но нам нужен был особый слушатель, - опустив голову, тихо произнес Расмус.
- Первый, - тоже опуская голову, добавил Порт.
Все бородачи опустили головы и устремили взгляды на Хенрика. Осознав, что сегодня бородатый оркестр играл для зрителя, для него впервые, ту самую песню, Хенрик внутренне возликовал.
- Я польщен, - с улыбкой ответил он, - И покорен. Вы потрясающие.
Бородачи ликующе восклицали, хлопали в ладоши, трясли друг друга за плечи, а потом внезапно стихли и вновь устремили взгляды на Хенрика, словно ожидая вопроса.
И он задал его:
- Почему именно эта песня?
Хенрик знал ответ, но не мог не спросить.
- Это же очевидно, - улыбнулся Расмус.
- Вы сыграете ее снова? – попросил Хенрик, и музыканты с улыбками потянулись к своим инструментам.
Ночь была полна звезд, музыки, смеха и тихого мелодичного похрапывания Яна, стойко звучащего в ушах Хенрика.
Уходя и махая им на прощание, Хенрик думал «Может, стоило рассказать им о Яне?».
Бородачи махали ему, а потом подняли головы и без слов запели эту мелодию. Хенрик понял, для кого она звучит.
- Ты слышишь, Ян? Твоя любимая песня… Я верю, ты слышишь ее…
Вот тут можно посмотреть портрэты всех героев)
missinghedgehog.diary.ru/p205587297.htm

Ночная рыбалка или как поймать лунную рыбу.

Хенрик любил ночные полеты, особенно в ясном небе, где мириады звезд ткали свою историю и звали его с собой. Ян тихонько посапывал рядом. Ветерок нежно ворчал, рассекая воздух.
Но эта ночь была особенной. Хенрик это чувствовал. Огромная полная луна мягко сияла в небе теплым желтым светом. Хенрик смотрел на нее в надежде увидеть лунных кроликов. Однажды они угостили его лунной морковью. Вкуснее он не пробовал. Но сегодня кролики прятались.
Внезапно с луны сорвалась стайка лунных рыбок. Маленькие с длинными хвостиками рыбки нырнули в реку точнехонько в отражение луны на воде. Хенрик всмотрелся в вниз и заметил лодку. Вытащив из под сиденья бинокль, Хенрик уставился на реку. В лодке сидел мужчина с удочкой. Поплавок вздрагивал от легких волн, которые оставили за собой лунные рыбки. Они вились вокруг поплавка, выныривали и тут же снова ныряли в воду.
- Он ловит лунную рыбу! – в удивлении воскликнул Хенрик.
Ян проснулся и, сонно шевеля губами, уставился на него.
- Разбудил. Прости, приятель! Приземлимся на берегу?
Сонно кивнув, Ян взялся за штурвал.
Когда самолет мягко опустился на землю, прокатился и замер у берега, Хенрик вышел наружу и тут же схлопотал по носу.
- Ты сорвал мне рыбалку!
Ночной рыбак легонько постукивал Хенрика мокрым пальцем по носу.
- Прости, - Хенрик виновато улыбался.
Странное чувство, будто он знает этого человека всю жизнь.
- Я Карл, - представился рыбак и крепко пожал Хенрику руку.
- Я Хенрик, а этот сонный старичок – Ян.
Сонный старичок, который тоже успел выбраться из самолета, отвесил Хенрику подзатыльник и пожал Карлу руку.
- Идемте в мой дом. Рыбалка все равно накрылась. Рыбки сегодня не вернутся, - предложил рыбак, махнув рукой в сторону небольшого домика, возле которого были аккуратно расставлены разноцветные лодки. В ярком лунном свете Хенрик насчитал шесть – красную, оранжевую, желтую, зеленую, голубую и синюю. Переведя взгляд к реке, Хенрик заметил у берега еще одну – фиолетовую.
В доме у Карла было до безобразия чисто. Подставка для обуви, на которой стоят разноцветные резиновые сапоги. Хенрик опустил взгляд на ноги карла и убедился, что сапоги на нем фиолетовые. Над полкой крючки для одежды, дальше в комнате печка, аккуратный стол, шкаф со стеклянными дверцами, заполненный посудой и лестница на чердак. За лестницей дверь в другую комнату.
- Раздевайтесь и проходите, - велел Карл.
Подавая гостям пример, Карл снял сапоги и поставил их на подставку для обуви точнехонько между синими и красными. Он тут же нашел занятие каждому. Так ненавязчиво и одновременно требовательно Карл озадачил Яна сервировкой стола, а Хенрика растопкой печи. Сам хозяин спустился в подвал и вынес оттуда корзину, полную чего-то аппетитного. Он присоединился к Яну, собирая на стол. Хенрик с непривычки долго копался у печки, то и дело украдкой поглядывая на Карла. Он был молод и даже юн, но казался очень взрослым. Хотя Хенрик был уверен, что Карл его моложе. Его внешность была бледная, словно потерявшая цвет кожа, белесые брови и ресницы, белые волосы и бесцветные глаза. «Альбинос же!» - подумал Хенрик. Но Карл не был бесцветным и блеклым. Он был живым, теплым и ярким. Хенрик это сразу почувствовал. Карл был очень деятельным. Заботливым, настойчивым и каким-то вездесущим что ли. Вот только вряд ли свободолюбивый Хенрик смог бы провести в обществе этого деятеля больше суток. Карл сурово хмурил брови, но его глаза выдавали озорное настроение, приподнятые уголки губ выдавали его добродушный характер. Такие люди весельчаки, но серьезны и надежны. Карл нравился Хенрику, и ему не терпелось сесть за стол, чтобы понаблюдать, как за его губами, похожими на лепестки кремовых роз, будут скрываться кусочки еды.
- Давайте за стол.
Хенрика не пришлось долго уговаривать, да и Ян после дремы всегда чувствовал легкий голод.
Карл подавал тыквенный суп прямо в большой ярко оранжевой тыкве и ароматный яблочный пирог, кроме того на столе было еще много вкусных штук. Хенрик попробовал суп, с удовольствием причмокнул и облизал ложку до блеска.
- Мммм, - довольно промычал он. Карл смущенно улыбнулся
- Ты живешь здесь один? – поинтересовался Ян, и Хенрик одобрительно покивал.
- Да, - ответил Карл.
-Чем ты занимаешься?
- Просто живу.
- Ты ведь рыбак, - вмешался Хенрик, - Расскажи о ночной рыбалке.
- Я ловлю лунную рыбу, - с некоторой заминкой ответил он, боясь, что ему не поверят.
- И есть успехи?
- Нет, - пряча улыбку буркнул Карл.
- На что ловишь? – с любопытством уточнил Хенрик.
- Разве это имеет значение?
- Имеет, если, конечно, ты на самом деле хочешь поймать лунную рыбу.
- Я...на самом деле мне просто нравится ночная рыбалка, но поймать лунную рыбу…хотя бы один раз – это моя мечта.
- Лунная морковь…, - хитро заметил Хенрик.
- Правда? – Карл с воодушевлением приподнялся на стуле.
Хенрик с удовольствием наблюдал за его улыбкой и загоревшимися глазами.
- Истинная.
- Вяленая подойдет? – с надеждой спросил Карл.
- Идеально, - Хенрик широко улыбнулся.
- А ты не новичок…, - задумчиво протянул Карл.
- Если ты о лунных обитателях и их секретах, то ни то и ни другое. Кое-что мне известно, а многое нет. Да и не хочется. Я думаю, что знаю достаточно. А если узнаю что-то еще, то это будет естественно. Значит, это было нужно.
- Твои речи такие путаные. Думаю, вы двое утомились с дороги. Я приготовлю постель.
Ян согласно кивнул. И Карл провел его к гамаку, натянутому между стенами в соседней комнате.
- Больше у меня постелей нет, но есть много одеял. Я постелю на полу. А сам я предпочитаю ночной образ жизни. Я не слишком люблю дневной свет.
- Могу я составить тебе компанию? А Яну уступим гамак, - предложил Хенрик.
Карл согласился. Когда Ян уютно устроился в гамаке, свернувшись клубком, Карл и Хенрик вышли из комнаты, потушив свет.
- Пройдемся? – предложил Карл.
Хенрик кивнул.
На небе все еще висела полная луна, немного сместившись в бок. Небо пестрело мириадами звезд.
- Красота, - выдохнул Хенрик.
- Идем, я покажу тебе мое любимое место.
Они прошли за дом и по узкой тропинке взобрались на высокий холм, который Хенрик не заметил сразу, когда они только прибыли. На холме была густая, сочная трава, пахло зеленью и ночью. Карл выудил из рюкзака большой плед и расстелил на траве. Он устроился на нем и приглашающе похлопал по свободному месту рядом с собой. Хенрик не заставил себя ждать. Устроившись рядом, они подняли глаза к небу. Звезды были прямо над ними. Карл приподнял руку и указал на ближайшее созвездие, отдаленно напоминающее воздушного змея.
- Это созвездие Летучей рыбы – мое любимое. Кажется, что я могу коснуться его рукой. Но на самом деле оно так далеко, так бесконечно далеко.
- А это что за длинное созвездие рядом? Оно словно бы гонится за Летучей рыбой.
- Это созвездие Золотой рыбы. Ты прав, кажется, что они играют в догонялки.
Хенрик повернул голову к Карлу, тот улыбался. Его кожа, казалось, светилась в лунном свете. Хенрику хотелось прикоснуться к ней, чтобы узнать какая она на ощупь.
Не решившись дотронуться до его щеки, Хенрик осторожно коснулся его пальца, мягко погладив его. Кожа Карла оказалось нежной и приятной на ощупь. Он медленно сжал пальцы, сгребая в охапку пучок травы. Хенрик отдернул руку, понимая, что смутил Карла, но тот ничего не сказал.
- Возьмешь меня с собой на ночную рыбалку? – спросил Хенрик и вздрогнул, осознавая, как неуместно прозвучал его голос в ночной тиши. Судорожно вздохнув, он тихонько пробормотал «Прости» и затих. Карл обернулся к нему и согласно качнул головой.
Они оба затихли, лежа на остывающей земле, смотря на небо и думая каждый о своем…
Весь день Карл проспал в гамаке, тихонько посапывая. Хенрик несколько раз одергивал себя, борясь с желанием подойти и посмотреть на его спящее лицо. Чтобы отвлечься, он предложил Яну искупаться. Они долго плескались в реке, наловили рыбы и тут же сварили уху на костре, поели, долго бродили по округе, любуясь местной растительностью. К вечеру проснулся Карл. Он долго сонно ежился, кутался в плед и зевал, пока Хенрик не напоил его горячим чаем.
- Выглядишь бодрым. Ты поспал? – спросил Карл у Хенрика.
- Нет. Мы с Яном бродили по округе и развлекались рыбалкой и купанием.
- И ты совсем не устал? – спросил Карл, - Ты ведь собирался со мной на ночную рыбалку.
- И по-прежнему собираюсь.
Поужинав все вместе, мужчины начали готовиться к ночи. Ян засобирался спать, а Карл и Хенрик обсуждали предстоящую рыбалку. Хенрик помог Карлу донести до воды красную лодку. Карл щеголял в красных сапогах, которые привлекали внимание Хенрика своей преувеличенной яркостью.
Стемнело и взошла луна. Усевшись в лодку, они догребли до середины реки, остановив лодку у самого круга луны, отражающегося в воде.
Вскоре с громким мелодичным всплеском, в реку нырнули лунные рыбки. Карл достал вяленую морковь и наживил на крючок. Он предложил Хенрику удочку, но тот покачал головой. Забросив леску в воду, прямо в центр лунного круга в воде, Карл терпеливо замер. Рыбки сновали в лунном свете, выныривали и вновь уходили под воду. Очевидно, морковь в качестве наживки их заинтересовала.
- Клюет! – взволнованно прошептал Хенрик.
Карл вздрогнул. Хенрик заметил, что его руки дрожат. Осторожно приблизившись, Хенрик приобнял его, помогая держать удочку и повел ее вверх. Карл невольно прижался к нему спиной и закрыл глаза.
- Есть! – воскликнул Хенрик, - Поймали!
Карл открыл глаза и ахнул. На крючке, висела лунная рыбка. Ее чешуя сверкала в лунном свете.
Торопливо смотав катушку, Карл отцепил рыбку и виновато огладил ее бок. Рыбка всмотрелась ему в глаза очень осмысленно и доверчиво.
- Прости, - прошептал Карл и, склонившись к воде, осторожно выпустил рыбку в воду. Она скользнула вглубь, а потом, ловко вынырнув вильнула хвостиков и повела свою стаю ввысь. Они возвращались домой.
Карл благоговейно молчал. Его лицо светилось изнутри нежным светом. Хенрик тоже молчал, тихо гладя его по руке…
Наутро Ян и Хенрик засобирались улетать.
- Я слишком блеклый, бесцветный, - с ощутимой горечью произнес Карл, отвечая на вопрос Яна о его любви к радужным вещам.
Хенрик воззрился на него с удивлением. «Блеклый? О чем это он? Такие яркие люди встречаются редко. А он…он просто лучик света. Как бы…ему сказать, но…»
Хенрик задумался. Вносить корректировку в такую вот установившуюся личность, которая по какой-то причине не видит того, что видит он, чревато. Да…
- Послушай, - Хенрик бережно пропустил между пальцами прядку его белоснежных волос, отчего-то смутился, отвел руку и смолк.
Карл смотрел на него выжидающе. Хенрик кусал нижнюю губу, собираясь с духом.
Они стояли у кукурузника, прощаясь. Ян, получив ответ на свой вопрос, несколько опешил, но не пожелал вмешаться, видя, что Хенрик напротив не намерен смолчать. Он крепко пожал руку Карла и влез в кабину.
Хенрик решился. Ухватившись рукой за борт и забрасывая в кабину одну ногу, он весь подобрался и поманил Карла рукой. Тот в удивлении приблизился.
Склонившись к нему, Хенрик сжал его плечо и зашептал в самое ухо, касаясь его губами:
- Карл, я еще не встречал таких светлых и теплых людей. Твоя душа настолько яркая, что затмевает внешнюю бесцветность. Ты заряжаешь жаждой жить и энтузиазмом. Я хочу…я верю, мы встретимся снова. Дождись меня Карл. Я хочу быть твоим другом.
Торопливо отстранившись, Хенрик забрался в кабину и шумно выдохнул, откинувшись в кресле:
- Ян, взлетаем!
Карл стоял как громом пораженный. Он впервые в жизни слышал от кого-то столь теплые слова в свой адрес. Никто не хотел встречаться с ним вновь, никто не называл своим другом. Карл был одинок в этой жизни. Но теперь это было в прошлом. Когда он опомнился, самолет успел подняться в воздух. Карл поднял голову, набрал полную грудь воздуха и закричал что было сил:
- Хенрик! Возвращайся! Я дождусь!
Задохнувшись от собственного крика, Карл закашлялся и прикрыл ладонью рот, он смотрел в след Ветерку и прятал за рукой улыбку. Но это было ни к чему, потому что его глаза улыбались столько же ярко, как и губы.