[ojrwin]

С одобрения Ежика выкладываю остальные части про Хенрика)
Напоминаю, что имеется в виду цикл сказочно-лирический, по крайней мере, я так воспринимаю его)

Что вам драконы, не люди что ли? Как подружиться с человеком (инструкция для драконов)

Неподалеку у входа в пещеру кувыркался через голову юный дракончик мятного окраса с нежной мордочкой и аккуратными лапками в попытке поймать собственный коротенький хвостик. «И чего оно такой короткий-то? У всех хвосты как хвосты, а мой какой-то не правильный…», - думал дракончик, в очередной раз, проиграв партию в догоняшки собственному хвосту. Рядом хихикала его младшая сестрица. На две головы выше, да и крупнее на порядок. «И чего она такая вот большая? Я же ее старше…не справедливо как-то!»
- Дети, обедать! – раздался из пещеры оклик мамы.
Дети рванули на зов, толкая друг друга, соревнуясь и вяло переругиваясь.
Ввалившись в пещеру, дети смахнули с ног весьма устойчивый, не для этих монстров, разумеется, стол.
- По носу стукну сейчас! – проворчала мама, поднимая порушенную мебель. – Садитесь уже! Да не забудьте лапы помыть!
- Ма, а папа где? – поинтересовалась девочка.
- Папа сегодня на работе пообедает. У него срочный заказ, расплавить небольшую лавовую гору.
- Вааау! Значит, он леденцов принесет? – восторженно закричал дракончик и на радостях выплюнул сноп огненных искр.
Тут же схлопотав по носу, он прикрыл рот и виновато взглянул на маму.
- Ма, прости, я нечаянно!
- Да, папа обещал вам принести лавовых леденцов.
- Ураааааа! – в голос закричали дети.
После обеда дракончик попросил маму разрешения прогуляться по лесу. После длительных нравоучений на тему, смотри под лапы, не плюйся огнем и опасайся людей, разумеется, дракончик вырвался на волю и углубился в лес.
Он любил гулять по лесу. Огромные деревья смыкались где-то в вышине, закрывая небо, густая мягкая трава щекотала лапы, хвост и животик. И в этом лесу он чувствовал себя таким маленьким и уютным. И никаких людей понятное дело там не водилось.
Драконы вели уединенный образ жизни. В это лесу жило всего несколько семей лесных драконов, парочка водных у Голубой реки, одна семья подземных драконов и воздушные тоже водились, но они были совсем уж одиночки, жили в своих облаках и вниз даже не поглядывали. Никто из ныне живущих драконов людей в лицо не видел. Более того, они считали, что люди – это страшная выдумка. То есть они вроде бы существуют, а может, и нет. Но если и существуют, то лучше держаться от них подальше. Маленьких дракончиков пугали страшными людьми, которые придут и заберут непослушных дракош и сварят из них драконовое рагу, а из шкуры сошьют себе одежду, а зубы и кости спрячут про запас, авось пригодится.
«Брррр…мурашки по коже!» - подумалось дракончику.
Маленький Тихон не верил в сказки про драконов, и поэтому не боялся гулять по Великому лесу. Деревья там были огромны. А если заберешься на самую макушку, то видно, что лес простирается на многие километры, огромный и таинственный. А человеческие мамы с детства пугали малышей, что в этом лесу живут страшные огненные ящеры, которые плюются огнем и пожирают непослушных детей.
«Нет никаких драконов! Все выдумка!»
«Нет никаких людей! Все сказки!»
В этот момент маленький мальчик и маленький дракон и встретились, столкнулись в буквальном смысле слова и, уставившись на друга, одновременно завопили от ужаса.
- Аааааа-а-а-а-а! Дракон!
- Ооооооооооой, человек!
Развернувшись и рванув в разные стороны, мальчик и дракон врезались в деревья и рухнули на спины. Кое-как поднявшись на коленки, и смотря друг на друга перепуганными глазами, они молчали, но потом мальчик не выдержал:
- Ух! А ты и правда, дракон? Настоящий?
- А ты? Ты и правда, человек? – удивленно уточнил дракон.
Неожиданно оба рассмеялись. И хохотали долго и со вкусом. Их легкий, безудержный смех звонко поднимался ввысь, прыгая с листочка на листочек, звеня колокольчиками и вспугивая маленьких птичек. Подобравшись друг к другу поближе, мальчик и дракон изучали друг друга. Дракончик осторожно запустил свои аккуратные лапки в золотистые пушистые волосы мальчика, и восторженно перебирая их прошептал:
- Какие мягкие!
А мальчик осторожно гладил нежный нос дракона. А потом они уставились друг другу в глаза. Голубые глазки дракона и темно-карие мальчика, смотрели доверчиво и дружелюбно. В этот момент оба поняли, что никогда не расстанутся.
И тут недолгое молчание лопнуло как тоненький мыльный пузырик и новоявленные друзья засыпали друг дружку вопросами.
- Я самый маленький среди драконов. Мама говорит это от того, что я не ем мяса. Я обожаю морковку. У меня есть огородик, где я ее выращиваю. Моей морковке нравится музыка, и потому я играю для нее на губной гармошке.
- А я не самый маленький и не самый большой. Я вообще совсем обычный. Так мама говорит. Мне нравится гулять тут в лесу. А еще я люблю жевать смолу.
Рассказать о себе в двух словах для них было достаточно. Впереди у них было множество игр и забав, в которые могут играть только мальчик и дракон, не иначе. Впереди у них было счастье, которым они единодушно решили ни с кем не делиться. И то, что они есть друг у друга – это великая тайна. Так что тс-с-с!

Забытые голоса или история о том, как в ухе Хенрика появились один, два… семь проколов

Хенрик в очередной раз подумал о том, как же он счастлив.
Ветерок послушный и верный, открывал для него небо, а Ян, сидящий за соседним штурвалом – отличный спутник, шутливый и надежный.
Задумавшись о чем-то своем, Хенрик вполуха слушал, как Ян связывается по бортовой рации со своими кукурузниками, которых он, скрипя сердцем, оставил в ангаре. Он связывался с ними ежедневно и по нескольку раз на дню.
- Что значит, не обедал?! Что значит, краска на боку облупилась?! Ах, вы мои бедолажки! – взволнованно сжимая рацию, кричал Ян, и тут же повернувшись к Хенрику и решительно берясь за штурвал, воскликнул, - Немедленно возвращаемся!
Хенрик до этого мирно мурлыкающий что-то под нос, подпрыгнул от неожиданности. Ветерок нервно вздрогнул и негодующе фыркнул.
- Ян! Но мы же зашли на посадку!!!
- Но мои кукурузники страдают там одни!
- Но сестра уже нас ждет!
- Но мои кукурузники…
- И она делает отменную текилу.
Ян задумчиво покусал губу:
- Я никогда не пробовал текилы. Хорошо! Но только ненадолго, а потом сразу в ангар!
- Разумеется! – Хенрик облегченно вздохнул.
Самолет сел прямо на заднем дворе дома его сестры Хлоры. Она жила там в городом одиночестве. Но это нисколько ее не смущало. К тому же у нее был Хенрик.
Хлора встречала брата как всегда (это случалось, кстати, редко по нескольким причинам: во-первых, Хенрик категорически не переносил алкоголь, текилу в частности; во-вторых, из-за за Хлоры он впервые это сделал; в-третьих, дурной пример заразителен – за ней последовали остальные сестры, которые заставили Хенрика проделать это вновь еще шесть раз. Суровая реальность! Но об этом чуть позже) с распростертыми объятьями. Да-да, она встречала брата очень динамично – объятья, дружеское подергивание за левое ухо (семейная традиция – именно поэтому в семье Хенрика у каждого левое ухо больше совсем чуточку, чем правое), приветственный танец (собственно топтание вокруг друг друга с мягкими похлопываниями по плечам), а потом добрая порция сладкого фруктового чая. От него в отличие от текилы Хенрик никогда не отказывался. Только его сестра умела заваривать такой чудесный чай. Перед ее домом росли грушевые деревья, сладкие плоды, которых Хлора собирала, секретным способом высушивала и позже заваривала вместе с ей же выращенными чайными листьями. Ее грушевый чай славился на всю округу. Как и текила, впрочем. Целая комната в доме Хлоры была уставлена кактусами, которые она выращивала с маниакальным упорством и вовсе не из любви к кактусам, а для изготовления текилы, которую продавала в местный бар.
Каждый раз она честно предлагала Хенирку распить бутылочку со скидкой, как родственнику (бизнес, что поделаешь). К счастью горячительные напитки Хенрика не интересовали.
Надо сказать в этот раз Хлоре повезло, ей удалось похвалиться своей текилой, потому что Ян и не думал отказываться от угощения.
- Ха-ха-ха! Вот смеху-то! И это Хенрик?! Ну, вылитая девчонка! – смеялся Ян.
Они с Хлорой сидели рядышком, склонив головы над семейным фотоальбомом.
- Мама всегда хотела девочку! Хе-хе! – рассмеялась Хлора и добавила, – Она же не знала, что после Хенрика у нее родится семь дочерей.
- Семь?! – восхитился Ян. – Фантастика! Хенрик! Ты не говорил, что у тебя такая большая семья. Познакомишь меня с ними?
- Только с Хлои. С остальными сестрами я не вижусь.
- Почему? – удивился Ян.
- Понимаешь, Ян… - Хенрик замялся на мгновение, но продолжил, – Мы все не совсем обычные с рождения. Каждый из нас наделен Странностью. И не каждый из нас захотел прожить с этой Странностью жизнь.
- Понимаешь, Ян, - подключилась Хлора, – Когда к тебе подбегают другие дети и толкают в грязь, потому что ты говоришь с растениями, это обидно. Но мне все равно! Я с детства понимаю язык растений. Да вот как с тобой сейчас говорю с ними. И я бы нипочем от этого не отреклась. Но наши сестры не такие. Они предпочли обычную жизнь с обычными людьми. А чтобы не заразиться этой Странностью снова, общаются с нами только на расстоянии. Да-да, говорят Странностью можно заразиться.
- Но только, если ты родился с ней, но по каким-то причинам лишился, - добавил Хенрик.
- А по проводам и с письмами Странность не передается, - рассмеялась Хлора.
- Чудесаааа… - мечтательно протянул Ян и задумчиво взглянул на Хенрика.
- Пытаешься разглядеть мою Странность? Позже, Ян, ты узнаешь о ней. А с сестрами я могу тебя познакомить заочно.
Ян согласно кивнул, и Хенрик плюхнувшись к ним на диван, перелистнул страницу.
- Ах, эти паршивцы! – воскликнул он.
С фотографии на троицу умильно взирали два очаровательных лисенка.
- Матильда и Маркус, наши зверушки. Хенрик нашел их в лесу. Их мама куда-то пропала, и малыши горько плакали. Мне тогда было четыре года, а Хенрику девять.
- Эти чудовища подбрасывали мне в тапки всякую пакость – гусениц, гнилые сливы и…
- Хенрик! Они выражали свою любовь! – возмутилась Хлора.
- Маркус вечно мусолил мои носки!
- А Матильда сгрызала твои цветные карандаши, я помню! Это было прекрасное время.
Хенрик обреченно покачал головой:
- Они специально спали по очереди, чтобы не упустить возможности напакостить.
- Да-да! Хватит жаловаться! – прикрикнула Хлора и перелистнула страницу.
Ян расхохотался. На снимке у подножия лестницы на животе лежал маленький Хенрик, сверху восседала рыжеволосая девочка. Рядом с ней сидел лисенок и жевал кусочек футболки Хенрика. Второй лисенок жевал его волосы.
- А помнишь, они однажды поймали и принесли тебе полевых мышек! – улыбнулась Хлора.
- Ага! А Химена решила, что их можно дрессировать и запихнула в колесо для хомячков.
- Помню. Мама тогда ругалась.
Хлора перевернула страницу. Там была семейная фотография: весело улыбалось и махало все семейство – родители Хенрика (рыжеволосая мама и шоколадноволосый папа), сам Хенрик и его семь сестер – Хлора, Химена, Хесса, близняшки Хельда и Хельга, Ханна и новорожденная Хлои.
- А вот и вся семейка, Ян взгляни-взгляни! – Хлора ткнула пальцем в близняшек, – Это Хельда и Хельга. Представь себе, они, после того, как отказались от Странности (им тогда исполнилось по пятнадцать) обзавелись мужьями (не сразу, конечно) – те тоже были близнецы. А потом появились малыши.
- Тоже близнецы? – взволнованно спросил Ян.
- У Хельги. А Хельда, ты не поверишь, родила тройняшек.
- А что за Странность у них была? – с любопытством спросил Ян.
- Прости, но о ней нельзя говорить, - ответил Хенрик.
- Она тогда может вернуться к владельцу, - шепотом пояснила Хлора.
Она снова перелистнула страницы альбома – в этот раз сразу несколько.
Со снимка смотрели повзрослевшие и не улыбающиеся Хенрик и семь девочек.
- Это грустно фото, - заметил Ян. Он сразу обратил внимание, что на фотографии не было родителей.
- Мне было пятнадцать, - с печалью в голосе произнес Хенрик.
- А мне всего десять. Пришлось быстро повзрослеть, - Хлора покачала головой, – Это было нелегкое время, и мы не любим, вспоминать о нем.
- Это последняя фотография в нашем альбоме. Мы больше не фотографировались.
- Все сестры, кроме Хлоры и Хлои отказались от своих Странностей. Про близняшек ты уже знаешь, Ян.
- А это Химена, - Хлора указала на высокую девочку с короткой мальчишеской стрижкой. Она несет какую-то сверхсекретную службу. И пишет нам всем длиннющие письма, без упоминания секретных секретов, разумеется. Служащий, назначенный на проверку корреспонденции, нервно вздрагивает, когда Химена входит в его кабинет с очередной стопкой писем.
- Сейчас что-то покажу! – заговорщически прошептала Хлора. Из ящика комода она вытащила и встряхнула какой-то свиток. Он тут же развернулся до самого пола.
- Вот – это самое длинное!
Ян удивленно охнул. «Вот это да!»
Хенрик, посмеиваясь, привлек внимание Яна к другой девочке на фото – миловидной с кротким личиком и двумя тонкими косичками.
- Ханна. Добрее девочки не сыскать. Она ушла в монастырь, и работает учителем в детском приюте при том же монастыре.
- А вот этот сорванец – наша Хесса, - показала Хлора на рыжую девчонку. Восьмилетняя Хесса была, как и Хлора рыжей, но вот только непросто рыжей, а какой-то отчаянно рыжей.
- Она настоящий прохвост…с самого детства. Я до последнего не верил в то, что она откажется от своей Странности, - покачал головой Хенрик.
- Но она отказалась, когда встретила его. Этот парень был сумасшедший.
- Будто-бы сейчас он изменился.
- Они охотники за затерянными городами.
Ян удивленно приоткрыл рот.
- Да-да, эти двое мотаются по всей земле в поисках городов, которых нет на картах. У Эда прямо-таки чутье на них, но страшный топографический кретинизм. Не знаю, чтобы он делал без Хессы.
- Они наносят их на карту – эти города, - и, помолчав, Хлора добавила, - чтобы никому на свете ее не показать. Потому что эти города они ищут друг для друга.
- Ну и наша младшенькая, наша Хлои. Когда сестры одна за другой стали отказываться от своих Странностей, Хлои обиделась и поклялась, что никогда не поступит так с подарком мамы.
Предупреждая вопросы Яна, Хлора сказала:
- Это все мама. Она была чудачкой и мечтала, чтобы ее дети были особенными. Вселенная видимо прислушалась к ее желаниям.
- Так вот, Хлои поклялась, - продолжил Хенрик, - хотя ее Странность была самой необычной. Она не ходит по земле, потому что она невесомая. И она держится над землей только благодаря своей тени. И да, она может парить, если сунет свою тень в карман. Но она это не делает. Во-первых, это опасно, а во-вторых…
Хлора прыснула.
- Или делает? – с подозрением протянул Хенрик.
- Я ничего тебе не говорила, - со смехом в голосе произнесла Хлора, отмахиваясь от брата.
- Ну, я ей покажу! – фыркнул Хенрик.
- Да…вот такая у нас семейка, - устало кивнула Хлора, она перелистнула несколько страниц альбома обратно и ткнула пальцем в фото, на котором Хенрик тер нос и очевидно пускал скупую мужскую слезу, рядом сидела девочка с широченной улыбкой в пол лица.
- Мне здесь пять. В пять лет я захотела проколоть уши.
- Оооо, я помню это! – возмущенно произнес Хенрик. – Она прибежала ко мне вся в слезах. Из ее бессвязной речи я понял только одно, она боится прокалывать уши в одиночку, поэтому я должен проколоть уши вместе с ней.
- Оооо, как он сопротивлялся. И чего он только не предлагал мне взамен.
- Мы сговорились на одном ухе, - рассмеялся Хенрик и тут же насупившись, добавил, – История повторилась через год с Хименой.
- История эта повторялась еще пять раз, я прав? – покосившись на ухо Хенрика, уточнил Ян.
- Ну да, - пошевелив ухо пальцем, согласился тот.
- Присмотрись Ян, хотя без лупы разобрать сложно. На каждой сережке по имени, на самой нижней мое, - довольно улыбнулась Хлора.
- Ты отличный брат! – хлопнул его по плечу Ян.
- Поддерживаю! – кивнула Хлора, чмокнув брат в ухо.
- У меня есть подозрения, что вам есть чем меня удивить еще, - намекнул Ян.
- Ты хочешь раскрыть сразу все наши тайны? – поинтересовался Хенрик, но Хлора уже взволнованно подпрыгивала.
- Пойдем-пойдем! Покажем ему!
- Ты уверена?
- Да-да!
Поднявшись с дивана, вся троица направилась по винтовой лестнице на чердак. Таких захламленных чердаков надо еще поискать. Мебель, игрушки, одежда, старые велосипеды, фонари, связки трав и кореньев, ковры, какие-то камни и ветки, фигурки, нарезанные из фанеры, сундуки, шкафы, кучи книг и тайны, они витали там как пылинки и посверкивали в лучиках солнца, пробивавшихся сквозь запыленное стекло круглого окошечка.
Хлора осторожно достала с верхней полки громадного шкафа желтый сундучок.
- Здесь забытые голоса, - с благоговением прошептала Хлора, - она откинула крышку.
Щебет птиц, детский смех, скрип велосипедных колес, нежный женский голос и бархатный мужской смех, лисье тявканье, шипение чайника, довольное чавканье, снова детский смех…
Яну не нужно было спрашивать, чьи голоса он слышит. Он итак все понял…

Мягкие горы и мятные волки.

Этого места не было ни на одной известной карте…разве что на той, которую рисуют Хесса и Эд. То есть на карте-то оно было…вот только название не соответствовало действительности. Все просто. Никто не додумался проверить эти горы на мягкость. И потому об их истинном названии Мягкие горы знали единицы. И знаете что? Хенрика это радовало.
Впервые очутившись у подножия Мягких гор…естественно совершенно случайно и мимоходом, точнее сказать мимолетом…Да-да, Хенрик пролетал над ними и поразившись их восхитительной округлостью и нежным мятным оттенком, он не смог устоять, то есть усидеть за штурвалом. Кое-как примостив самолет в низине, Хенрик подобрался к горе и сделал нечто внезапное. Не вздумайте повторять это с незнакомыми горами. Такое упражнение подходит только для Мягких гор. А если вдруг решитесь, ткните в гору пальцем и убедитесь в ее мягкости. Так вот, Хенрик раскинул руки в стороны и рухнул на гору. Она приняла его в мягкие объятья. Нос Хенрика зарылся в мягкий пушистый мох, сплошь покрывающий гору. Приподняв голову, Хенрик довольно рассмеялся. Ему вдруг отчаянно захотелось взобраться на вершину Мягкой горы. И он попытался. Мох пружинил под его ногами, и Хенрик вновь и вновь оказывался все на том же месте у подножия горы.
А ведь вечерело. Хенрик чувствовал, что до темноты должен попасть на вершину. И он схитрил. Опершись о гору ногой, Хенрик старательно задумался: «Тут внизу так славно. И чего это мне делать там наверху?» И ведь гора попалась на уловку. Хенрик едва успевал переставлять ноги, гора сама вела его на вершину. Она была далеко-далеко и высоко-высоко – эта вершина. Пока Хенрик поднимался, он заметил, что вся гора сплошь покрыта этим чудесным пружинящим ковром из мха. А тут и там мелькали кустики травы, в которой Хенрик по стойкому запаху узнал мяту. И все! Больше никакой растительности. И ни единой живой души.
Когда Хенрик, наконец, очутился на вершине, на самой макушке горы, он восторженно вздохнул. Ему открылся чудесный вид. Солнце медленно ускользало за горизонт, вернее скрывалось за округлой вершиной еще одной горы.
Позади внизу скромно приютился его кукурузник, а за ним шумел густой дубовый лес, из него внезапно выныривала бойкая речушка и утекала куда-то в направлении гор. Вновь повернувшись к солнцу, Хенрик охнул от неожиданности. На краю горной вершины восседал крупный серо-зеленого окраса волк и провожал легкими кивками головы последние солнечные отсветы. Хенрик осторожно подошел и, робко кашлянув, привлекая внимание, произнес:
- Добрый вечер.
- Добрый, - ответил волк, не поворачивая головы.
Хенрик уселся рядом и повернулся к волку. Тот что-то меланхолично жевал, не отводя взгляда от горизонта.
- Меня зовут Хенрик. Я пролетал мимо на своем кукурузнике и остановился здесь. А вы наверно здесь живете?
- Да, - равнодушно ответил волк.
- Что вы жуете? – с любопытством поинтересовался Хенрик.
- Мяту, - отозвался волк.
- Мяту? – изумленно переспросил Хенрик.
- Что вас удивляет? – со спокойным достоинством ответил волк и, наконец, повернул морду в сторону Хенрика. – Я мятный волк.
- Ааа..ясно, - с нотками извинения в голосе пробормотал Хенрик.
Он чувствовал себя неловко. Очевидно, было, что зверь чего-то ждет и совсем не заинтересован в присутствии Хенрика. Печально вздохнув, он поднялся и с сожалением произнес:
- Я, пожалуй, пойду.
- Глупости! – неожиданно воспротивился волк. – Сейчас начнется самое интересное.
Хенрика не надо было приглашать дважды. Он снова опустился подле волка и устремил свой взгляд туда же, куда, по его мнению, смотрел волк. Он понял это сразу же.
Луна…яркая, почти полная, пара суток до полнолуния, не дольше, в длинном полосатом, свисающем на бок колпаке с игривым помпоном на конце, выплыла на небо и замерла в ожидании.
Волк, выплюнув мяту, задрал морду и протяжно завыл. Этот абсолютно волшебный вой Хенрик запомнил на всю жизнь. Только мятные волки способны издавать такие нежные звуки. И только недополная луна в колпаке заслуживает такого мелодичного пения.
Хенрик смущенно прикрыл уши, чувствуя себя абсолютно счастливым…

Отражение в зеркале или любовь с первого вздоха.

Хенрик терпеть не любил ходить по магазинам. Одежда…развешенная по цветам на вешалки или разложенная аккуратными стопочками…новенькая…слишком свежая и слишком аккуратная.
Но когда битый час выслушиваешь от Яна «Выброси уже эту рваную рубаху. Как оборванец, честное слово», - а там всего-то крохотная дырочка на рукаве, искорка от костра прожгла, и пара заплаток на поле, зацепился за ветку в лесу. «Это не дырки, это художественные потертости» - возражал Хенрик.
Хенрик не любил новую одежду, она была словно бы чужой и слишком категоричной…в том смысле, что она была просто новой.
Пройдет несколько недель, а то и месяцев, пока она станет по-настоящему его, улежится по форме его тела, немного протрется на коленях и локтях и пообтреплются рукава и штанины.
- Эээх, - тяжко вздохнул Хенрик, умоляюще глядя на Яна, но тот был настроен решительно.
- Покупаешь новую рубаху. И штаны. Не забудь про носки. Не дело это в разных носках разгуливать. И выбросим, наконец, эту коробку для одиноких носков.
- Нееет! – в ужасе воскликнул Хенрик.
Да у него практически не осталось парных носков, но это не повод выбрасывать совершенно, ну почти, целые носки, только потому, что у них нет пары. Это жестоко!
Ян подтолкнул Хенрика к дверям магазина. Надо отдать ему должное, он и помог Хенрику с выбором, согнув ему руку в локте и повесив на нее для примерки клетчатую рубашку и весьма потрепанного вида брюки.
- А теперь мерить!
Ян буквально впихнул Хенрикав примерочную.
Горестно вздохнув, тот с неохотой стянул старую рубаху. Она на самом деле была в плачевном состоянии. Локти протерлись так, что Хенрику приходилось подворачивать рукава. Кстати, пара пуговок куда-то испарилась, а замену Хенрику пришивать было лень.
Одев новую рубаху, Хенрик потянулся к замку, чтобы расстегнуть брюки. В этот момент, он повернулся к зеркалу и замер. В нем отражалась миловидная девушка, примеряющая приталенную клетчатую рубашку, которая явно не сходилась на ее груди.
- Не мой размер, - проворчала она очаровательно бархатным голосом.
Хенрик испуганно охнул и невольно ощупал свою грудь.
Девушка повторила его действия и, наконец, подняла глаза.
Нервно ойкнув, она окинула взглядом наспех застегнутую рубашку Хенрика и неожиданно задорно рассмеялась и щелкнула свое неожиданно сменившее пол отражение по носу.
- Всегда мечтала о таком фасоне, но мне не идет.
Хенрик потер нос, невольно расплываясь в теплой улыбке. Он протянул вперед руку, и девушка сжала ее в рукопожатии.
- Кажется эти кабинки бракованные.
- Кажется эта шутка как раз по мне, - рассмеялась девушка и представилась, - Муха.
- Хенрик.
- Приятно, - девушка улыбнулась. На ее щеках появились едва заметные ямочки.
Ткнув пальцем в приготовленные к примерке брюки Хенрика и в свою, расходившуюся на груди блузку, Муха предложила:
- Продолжим примерку, а потом приглашаю в мой автобус на спагетти с тягучим сыром.
- Согласен! - не раздумывая ответил Хенрик.
На выходе из магазина поджидал Ян. Хенрик представил их друг другу. Муха тепло улыбнулась Яну и обрисовала предстоящую тягуче-сырную перспективу в ярких красках. Ян не возражал.
Неподалеку от магазина, буквально за поворотом стоял автобус. Не заметить его было не можно. Да на него словно вылили всю палитру имеющихся на свете красок. Это было не хаотичное распыление, а самый настоящий шедевр. Автобус словно бы зарос плющом, в котором запутались цветы, тут и там порхали невиданные птички, из-за ветвей выглядывали хитрющие лисьи мордочки и напуганные заячьи ушки. Стекла тоже покрывала краска. Только переднее оставалось нетронутым.
- Вау! – несдержанно выдохнул Хенрик.
- Нравится? – Муха хлопнула того по плечу и довольно рассмеялась.
- Это шедевр!
- Да и это мой дом!
- Так ты путешественник, прямо как мы? – спросил Ян.
- Ага! Я живу и путешествую в этом автобусе.
Хенрик взирал на Муху в полнейшем восхищении. Девушка переоделась и выглядела просто, но очаровательно – узкие джинсы, полосатая футболка и кеды. Ее волосы нежно мятного оттенка были собраны, очевидно, очень вредной резинкой, потому что хвост выглядел небрежно потрепанным. Но и это ей удивительно шло. А в ее серые глаза Хенрику хотелось заглядывать в поисках хитрющих искорок, которые в них мелькали и тут же скрывались, словно играя в прятки.
Это была любовь с первого вздоха, который Хенрик испустил в примерочной, решив с перепугу, что превратился в девушку. Не рассказывайте только никому, ладно?
В самом автобусе тоже было уютно. Сиденье было только одно – водительское. А все остальное пространство было завалено подушками, пледами и клубками шерсти. В самом конце салона был отгорожен отсек под кухню. Оттуда доносился славный аромат.
Муха усадила гостей и направилась туда. Ей пришлось сделать пару рейдов, чтобы принести всем по порции спагетти и по кружке ароматнейшего кофе.
За едой все разговорились, смеялись, иногда несдержанно причмокивали, пытаясь поймать ускользающую спагеттину, а потом дружно завалились и продолжили болтать, глядя на потолок, где светились фосфорические звезды.
Хенрик хотел предложить Мухе отправиться с ними в полет, но промолчал. Отчего-то он знал, что девушка откажется. Но это не огорчало его. Ведь когда кто-то в твоем сердце нежно воркует, натирая сыр для спагетти, не страшны никакие разлуки. Потому что это не выдумки. Они всегда вместе в сердцах друг друга.
Они распрощались на следующий день.
Ян взирал на эту странную парочку в недоумении. Почему они так скоро расстаются. Но Хенрик сказал:
- В следующий раз добавь в спагетти щепотку корицы. Я прилечу на запах.
- Я так и сделаю, - улыбнулась Муха. И на прощание нежно потерлась носом о его шею…