"Практический терроризм". Часть вторая. Главы 1, 2, 3, 4)))

[ojrwin]

Часть вторая, рассказанная Дазиром из дома Вал.
Глава 1.
Самое сложное в отношениях - это уметь отпускать. Что может быть прекраснее, чем тот волшебный миг, когда он взлетит, расправляя крылья, и оставляя тебя где-то далеко позади?! (с) Марко Шиноби, "Белая лилия"

Мое пробуждение было далеко до идеала хотя бы потому, что зверски болел живот. «Спасли, - я подумал, - но не долечили». Я не любил физическую боль, но мог ее терпеть, посылая факт ранения в дальнюю каморку мозга.
Дом радостно встретил меня голубоватым потолком с множеством ярких переливов. Это выглядело изумительно.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я.
Потолок ответил сиреневыми переливами, добавив еще немного розового. Иногда мне было жаль, что Дом не говорил со мной как человек, для него существовали лишь эмоции.
Произошедшее с трудом укладывается у меня в голове. На меня напали. И не где-нибудь, на приеме в честь дня рождения Императора. Ради Вал, кого волнует день его рождения?! Лучше бы он засох еще в животе матери. Впрочем, вовсе не обязательно, что кто-либо из его семьи был лучше.
В тот день я слишком много думал о Джемми. Видимо, врагам я казался настолько отрешенным, что они решились и преуспели. Я успел понять происходящее за секунду до того и немного отклонился. Это спасло мне жизнь. Но сам факт, что я оказался жертвой, злил меня невероятно. И ругать я мог только себя. Констанс здесь был не причем, Вайр уж тем более. И мне не следовало винить Брона за то, что он не углядел за Джемми. Он не обязан ходить за мальчишкой по пятам, зря я на него раскричался.
Первый военный совет в Доме можно было объявлять открытым и следовало его начать с благодарности. Эти пятеро все еще со мной и они верны мне, не смотря на все сложности моего положения.
- Сотни лет назад Дом моих предков подвергся нападению. Многие погибли в тот день. И я безмерно благодарен судьбе, что она сохранила вас. Вы мои верные друзья и моя единственная опора.
- Слишком высокопарно, братец, - Констанс показал мне язык и тут же попытался спрятаться. Но я с детства метал подушки лучше чем кто-либо другой. Снаряд попадает в цель, и он заорал благим матом.
Фулона покачала головой и пошла возвращать снаряд на место. В ее глазах осуждение. Я вообще не должен ну никоим образом нарушать постельный режим.
- Я пытаюсь быть благодарен, обезьянья ты морда, - ворчу я, и Констанс опять хихикает. Повезло мне, конечно, у всех браться как браться, а у меня… Во имя Вал, о чем я думаю?! Это чудо ради меня полезло под мечи. И вышел из схватки невредимым. Я бы с ума сошел, если бы он погиб или остался калекой. И еще вопрос, что было бы ужаснее.
Я не могу не думать о том, что сейчас рядом со мной собралась вся адекватность Вирэ, не способная подавить все безумие нашего народа. И мне от этого нехорошо.
- Вернемся к нашим баранам, - по губам Вайра пробежала злая, недобрая усмешка, - к последствиям. Посчитают ли нас сейчас слабыми и решат ли напасть?
- Всяко посчитают, - буркнул Брон, - Пусть рискнут. Я соскучился по звуку, с которым железо рассекает плоть.
- Война нежелательна, - заметил Вайр, - Мы немногочисленны и слабы. Возможно ли отступить?
- Никаких компромиссов, - отрезал я, - Мне надоели разговоры о том, что я воздействую на разум Императора. Если бы это было так, вторжение на Землю не состоялось.
- Земля во многом нам удобнее, - заметил Вайр, - готовая энергетика, дороги, дома… И все не настолько испорчено, как в Вирэ. Я знаю, вы были бы счастливы жить в новом мире, начать с чистого листа, но Совет этого не одобрит.
Вайр был голосом разума. Брон ликом войны. Они умели все раскладывать поп полочкам и, не смотря на то, что наши мнения во многом расходились, я верил им как себе.
- Представьте себя на их месте. Вас вдохновил бы образ захватчика, истребляющего вас как насекомых? Я не хотел бы знать каково это.
- Твоего мальчишку этот образ вдохновил, - мстительно заявил Констанс. Он до сих пор не принял Джемми. Его не смущал пол моего возлюбленного, его злил тот факт, что я связал свою жизнь с человеком. И все же со мной что-то было не так. Расовые предрассудки для нашего народа были сильны, меня они совсем не волновали.
- Если бы я мог остановить вторжение, я бы это сделал, - отрезал я, - Будем решать проблемы по мере их поступления.
- Наша сестра прекрасна, - в восхищении заявил Констанс, - Вчера к нам в особняк вломились девятеро психов. Она превратила их в кусты, высадила в сад и теперь поливает их навозной водичкой.
В отличие от остальных, я не находил эту историю забавной. Ладно дилетанты, но напади на нее кто-то из Высочайших, Кэсс не продержалась и минуты.
- Я хочу, чтобы в поместье постоянно находился кто-то из воинов, способных сдержать атаку Высочайших.
- С вашего позволения, господин, - заметил Вайр, - я не думаю, что им нужна жизнь вашей сестры.
- Но мне будет спокойнее. К тому же, кто кроме тебя соберет лучшие сплетни со всего континента?
Вайр погладил бороду. Она была заплетена в три косички по числу убитых им Высочайших. Предмет его гордости, предмет ненависти магов. Я сам захватил только одного, хотя шуму это наделало много.
- Я буду рад помочь, - кивнул мой друг. Я расслабленно вздохнул. Он прикроет телом мою сестру, вытащит ее из любого болота.
- Я не хочу провокаций. Будьте осторожны.
Когда они ушли, я велел Разрушителю позвать Джемми. А сам откинулся на подушки и прикрыл глаза. Я задумал мерзостную пакость и не собирался отступать от плана ни на шаг. Моему мальчику наверняка это придется не по душе. Он любил самостоятельность и злился, когда я решал за него…
Я очнулся от осознания, что рядом со мной кто-то находится. И мало того, лежит со мной в одной постели. Я повернул голову и встретился глазами с Джемми.
- Я не слышал, как ты пришел, - пробормотал я.
- Ты задремал, - ответил он. Джемми смотрел на меня, не отрывая глаз, подперев голову ладонью. Очаровательный, просто по-настоящему красивый мальчик.
- А ты знаешь, что в вашем мире зеленые глаза встречаются реже всего? – я провел пальцами по его щеке. Джемми зажмурился от удовольствия.
- Я значит, особенный? – он рассмеялся.
- Это уж точно… Я прощен?
Он сощурился и сердце мое екнуло. Ну же, скажи, не мучай меня!
- По-настоящему я злился первые минут десять. Я слишком отходчивый.
- Это в моем случае скорее плюс.
- В последние месяцы я сильно изменился. И это меня не радует. Я пытаюсь снова начать думать головой.
- Это влияние айрэ-ахайрэ. Оно меняет всего тебя вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет.
- Мы все меняемся под влиянием любви.
- Это не любовь, Джемми. Это зависимость, - я не удержался, провел пальцами по его горлу, плечу, спустился ладонью к талии. Он зажмурился от удовольствия.
- Не буду спорить, - тихо произнес он, - Ты не хочешь рассказать, как все случилось? Фулона поведала мне кое-что, но я не удовлетворен. Я не могу отделаться от мысли, что это случилось сразу после нашей ссоры. Ты думал об этом и это тебя отвлекло.
- Я не собираюсь признаваться. Сними футболку. Серый цвет совершенно убивает красивый тон твоей кожи.
- Не смей меня отвлекать! – его брови поползли вверх, - Причем тут моя одежда?
- Мой эстетический вкус орет благим матом. Штаны тоже было бы неплохо снять. Серый – грязный цвет.
- В штанах все и дело, признайся! – он хихикнул, лизнув нижнюю губу. Мне стало душновато.
- Сними футболку, - уже попросил я. Джемми улыбнулся и стащил с себя тряпку одним движением. Я засмотрелся на белую кожу и его вьющиеся волосы. Сразу потянуло накрутить локон себе на палец.
- Я задумал сделать одну вещь, которая тебе не придется по вкусу, - признался я. Он замер, вопросительно взмахнув ресницами. Во имя духов, что я буду без него делать?!
- Я рассчитал, что айра-ахайрэ – это разновидность заклинания подчинения. Оба довольно схожи по многим параметрам… Не суть, но я знаю как можно разорвать связь.
- Зачем нам это делать? – мне показалось, что в его голосе появились опасные нотки.
- Затем, что ты чуть было не погиб. Это было очень опасное, чрезвычайно неприятное открытие. Я не имею права подвергать тебя такой угрозе.
- Что будет если эту связь разорвать? Опасно ли это для нас?
- Не думаю, что это будет больно физически, но весьма ощутимо душевно, словно от тебя оторвут часть тебя. Но ты очнешься и сможешь адекватно воспринимать себя.
- А если я не хочу? – возмущенно воскликнул он, - Мое мнение здесь учитывается?
- На кону стоит твоя жизнь. Я хочу спасти тебя. И я все для тебя сделаю.
- Я люблю тебя. Ты мне нужен! – он вцепился в рукав моего халата и решительно обнял, пытаясь словно слиться со мной воедино. И я обнял его в ответ.
- Я никуда от тебя не денусь, - прошептал я ему в волосы, - Я буду с тобой и за тебя на краю вселенной. Я буду любить тебя вечно…
- Ты думаешь, что я изменюсь? – тяжело вздохнул он.
- Я уверен. Ты сам сказал, что сильно переменился. И ты развернешься к прошлому, когда связь будет разорвана.
- А как изменился ты? – он поднял голову, и я заметил, как потемнели его глаза.
- Никак. Ты менял мой взгляд на жизнь, я хотел заботиться о тебе, но сама моя сущность осталась прежней.
Моя ладонь опустилась ниже, поддев резинку идиотских серых штанов.
- Я буду по этому скучать, - его губы растянулись в широкой улыбке. – По сексуальным домогательствам со стороны начальства.
- Это преследуется по закону!
- Будете должны, господин и повелитель, - он рассмеялся и обнял меня за шею, целуя.

Мы решили не тянуть кота за хвост и разорвать связь как можно быстрее. Для этого не требовалось особых приспособлений, но мы должны были собрать в кулак всю волю и решиться на этот шаг. Спустившись в подвал, я нанес нужные знаки на стены и обработал место эксперимента особым пряным составом, способным помочь разорвать связь. Не было ни малейших препятствий, лишь наше полнейшее нежелание это делать.
Поднявшись к себе, я остановился на пороге и окинул жадным взглядом открывшуюся мне картину. Джем лежал на животе, и покрывало съехало куда-то к коленям. Я довольно сощурился. Какое тело! Совершенство! И я обладал этим, я мог к нему прикоснуться! Мысли мои утекли в совершенно ненужном направлении. Я представил себе, что у Джемми длинные уши и волосы ниже пояса. Он красив, он вполне бы сошел за эльфа. Я присел на постель и не удержался – провел языком по всей длине его позвоночника. Послышался глубокий стон. Я рассмеялся.
- Вставай, нас ждут великие дела!
- Подождут! - он повернулся ко мне лицом и сладко потянулся. Сытый довольный котенок.
- Нужно совершить задуманное…
- Меня здесь нет, тебе кажется, - выдал он и попытался зарыться в покрывало, за что получил звонкий шлепок по заднице.
- Ну, это же не срочно! Я понял и принял твой выбор, но не сейчас же! - умоляюще проговорил он.
- Боюсь, время совсем не терпит.
Из-под покрывала появились хитрые подозрительные глаза.
- Тебе что-то угрожает? – спросил он.
- У меня фактически начавшаяся война с моим народом. Конечно, мне что-то угрожает. Собирайся!
Он недовольно забурчал и начал натягивать штаны. Он еще верил, что все обойдется, я… я уже не верил.
К тому времени, как мы спустились в подвал, нас уже ждал Том. Я успел увидеться с ним утром и посвятить в детали. Джемми в ужасе мог отвернуться от любого из нас, но своему брату он доверял. В тоже время сам Том был заинтересован, чтобы неведомая заклинательная херь, наконец, оставила его брата… Я любил Джемми так сильно, как это было возможно, но я был готов его отпустить. Пусть они все уходят, пусть будут счастливы. Я предполагал, что любовь – это высшее благо, и даже не предполагал, какую боль она может принести. Интересно, Джемми проклянет тот день, когда мы впервые встретились?
- О, заговор? – недовольно поинтересовался мой очаровательный возлюбленный, едва заметив стоящего у двери Тома. Тот ответил брату не менее кислой улыбкой.
- Я нашел человека, которому ты полностью доверяешь.
- Чего такого ужасного ты от меня ждешь? – возмутился он.
- Просто не хочу неожиданностей, - я осторожно взял его за запястье и повел за собой. Внешний вид комнаты наверняка напомнил ему сатанистский ритуал, но Джемми на этот раз решил промолчать.
- Я все настроил. Осталось поджечь фитиль. Когда загорится огонь, сработает смесь и все получится.
- Что-то мне уже не интересно, как это работает, - пробурчал Джемми, - Может, пойдем отсюда?
- Ты предпочтешь умереть? Упасть, скажем, в душе от непонятно откуда взявшейся раны?
- Зато я умру счастливым.
- Это ненастоящее счастье.
- Но ты был доволен до поры, до времени.
- Это упрек? – изумился я.
- Нет, - кажется, ему стоило сказать это огромных трудов.
- Я привык переживать о будущем, - я подошел чуть ближе и неловко коснулся пальцами его щеки, - Будь счастлив, малыш.
Поддев пальцем его подбородок, я ласково поцеловал Джемми в губы, а второй рукой вызвал огонь. Пламя упало к моим ногам и я почувствовал резкую боль в груди. Я упал на колени, обхватив себя руками, в надежде усмирить, утихомирить ужасное ощущение опустошения. «Нет! Не забирайте его!» - хотелось кричать мне. Я готов был вскочить на ноги вернуть все обратно, приманить еще не улетевшее заклинания, вселить их в наши тела, чтобы все вернулось на круги своя. Но я все еще помнил, что сделалось с Джемми из-за айра-ахайрэ. Я помнил огромные глаза и белую как снег кожу. Я помнил, какой ужас овладел мною тогда и потому отступил. Я позволил заклинанию окончательно уйти и оставить нас в покое.
Джемми лежал в трех шагах от меня и крупно дрожал. Подняться на ноги не было ни малейших сил и я решительно преодолел расстояние пешком, на коленях. Я дотронулся до него, и Джемми ощутимо вздрогнул. Я отдернул руку.
- Не приближайтесь, не подходите ко мне! – вдруг услышал я. Ему явно было очень нехорошо.
- Я могу помочь, - слова вырвались случайно. Я не думал с ним говорить.
- Помочь? Мне? Что вы со мной сделали? Вы и ваши древние заклинания! Вы поменяли всего меня, даже не спросив об этом!
- Я этого не выбирал…
- Я хочу уйти. Я могу… могу я…
- Куда угодно, - кивнул я. Он не подарил мен ни одного взгляда, хотя, видят духи, я их заслужил. Я смотрел им в след и думал. Я не чувствовал в себе перемен. Я был тем, кто готов был умереть за этого мальчишку, а он не хотел и видеть меня.
Что-то капнуло мне на лоб. Я в недоумении поднял голову. С потолка шел дождь. На меня нависали тяжелые тучи.
- Ну, хватит! – возмутился я, - Еще тебя мне здесь не хватало!
Дом, конечно, не ответил, но его слезоточивость чудесным образом отвлекла меня. Я решительно встал, отряхнул пыль с колен и направился к выходу.
- Займемся войной! – решительно заявил я, - Если они хотят этого, то они ее получат!
За моей спиной рыдающий Дом смывал с себя последствия моего ужасного решения.

Глава 2.
Этот безумец и сам не знает, какую маску ему выбрать на сегодня, чтобы поверили его словам. Ведь каждая из них уже намного лживее, чем он сам(с) Эдгар Сирияниди, "Белая лилия".

Если бы наши предки бережнее относились к окружающему миру, то не было бы никакого вторжения к людям и у нас в Вирэ можно было бы спокойно жить. Военная модернизация и стремление к обогащению сделали нас рабами удовольствий и больными, не способными существовать в такой загаженной атмосфере.
Возвращаясь Вирэ, я привычно жмурюсь от темноты. В человеческом мире море красок, зелень, солнце, цветы. В мире Вирэ копоть, темнота и смог. Впрочем, моя сестра Кэсс старается разнообразить красками нашу жизнь в поместье. Не сказал бы, что у нее все получается, но дом наших предков выглядит не так тоскливо, как многие другие. Я появился на террасе, прямо рядом с кустарником шипящей колючки. Кусачка ухватила меня за ногу, но после возмущенного окрика сменила тактику и нежно облизала мои сапоги. Ох, ужи растения, не менее плотоядны и лицемерны, чем люди. Это поместье было единственным, что осталось нам после падения первого императора. Трехэтажное, довольно объемное, окруженное огромным садом. Отличное место для обороны в случае войны.
Моя сестра ждала меня на пороге. Я обожал этого большого ребенка, ее огненно-рыжие волосы и белую кожу без единой веснушки.
- Моя прекрасная сестра, - я целомудренно поцеловал ее в лоб.
- Мой великолепный брат, - она одарила меня улыбкой, - Как твои дела? Как твое разбитое сердце?
- Тебе кто-то рассказал? Вокруг одни предатели.
- Фулона. По-моему личному мнению, ты, братец, свихнулся. Но я не собираюсь учить тебя жизни.
- Ну, хоть кто-то понимает, чего я хочу, - я окинул ее взглядом. Она была одета уж чересчур откровенно. Полуоткрытая грудь и балахон ярко красного цвета заставлял задуматься о коварных замыслах, витающих в ее рыжей головке.
- Соблазняем Вайра? – я усмехнулся, - И каков результат?
- Прожигает взглядом, но на этом все заканчивается. Но его взгляды изумительно красноречивы.
Я рассмеялся. Вайр хотел мою сестру вот уже много, много лет. Но считал себя недостойным ее руки. Я уже было, на полном серьезе собирался приказать ему жениться на Кэсс, но вовремя понял, что это было бы слишком жестоко.
- Господин, - появившийся в зоне видимости Вайр был удивительно прекрасен со своими ножами и мечами, почти как самурай из мира людей.
- Наши нападающие превращены обратно в говорящие особи и готовы давать показания!
- Ты что же, допытал их до смерти?
- Нет, господин. Я предложил им выбор – достойная смерть или водичка с навозом. Настоящий воин не способен вынести такого унижения.
- В мире, откуда я прибыл, человек цепляется за жизнь любым способом. Будь на месте наших новых друзей человек, он постарался спасти себя.
- В этом основное отличие эрхэ от людей, - назидательно заметил Вайр. Вдаваться в философии обоих миров мне не хотелось, потому спорить с Вайром я не стал.

Я в недоумении разглядывал свои руки. Итак, Фульга. Вариантов было не так много, но я не ожидал от нее, что к нам будут посланы наемные убийцы. Я ожидал магии, извержения вулканов, нападения громадных пауков… Всякой отвязной дряни, выходящей из привычного понятия нормальности. Но уж точно не скучных и банальных наемников. Это было настолько неправильно, что и верить не хотелось. Ну что ж, с этим мы разберемся позже.

Я находился в личных покоях Императора и рассматривал свои руки. У меня было время. Он никогда не приходил вовремя. Опоздание для него считалось признаком доброжелательности. А со спешкой у нас только головы рубили. Когда Император вошел, я привычно опустился на одно колено и наклонил голову. В такие моменты я не мог не думать о том, что когда-то давно так же вставали на колени перед первым предком, моим прадедом. Я не был знаком с этим великим эрхэ, но поклялся не прощать свой народ за то, что они допустили это зверство по отношению к тому, кто был к ним так добр.
- Дазир, мой мальчик!
Я позволил себе принять руки Императора и поднялся с колен. Казан из Дома Авер был невысок и полноват, настоящая редкость для нашего народа. Он был уже совсем седой. Это не раз заставляло меня задуматься о том, был ли он настолько стар, чтобы быть знакомым с моим прадедом. Я не знал его возраста и считал это упущение крайне досадным.
- Скажи мне, Дазир, злит ли тебя, что на троне сижу я, а не твои родичи? – вдруг спросил он. Я вскинул на него удивленный взгляд. Что за вопрос? Он что ли мысли читает?!
- Да, - просто ответил я.
- Почему? Я тебе не по душе?
- Нет. Потому что они все мертвы.
Он налил себе вина и сделал маленький глоток. В комнате мы были вдвоем, и это позволяло мне говорить откровенно.
- Я долго ждал тот миг, когда буду достаточно силен, чтобы занять это место. Я смотрел на то, как все мои предшественники грызут друг другу глотки, и ждал. Терпение и упорство – вот мои главные союзники.
- А как же эрхэ? Среди них у вас нет союзников?
- Ты не хуже моего знаешь эрхэ, Дазир. Ты бы стал им доверять?
- Очень немногим.
- Сколько их?
- Трое.
- И все трое – твои вассалы?
- Да. И еще двое – моя семья.
В комнате горел камин и это делало жару невыносимой. Я ел фрукты, сосредоточенно отщипывая сладкие зерна фрукта сен. Император задумчиво пил вино.
- Они говорят, что ты хочешь закрыть проход тот мир, - вдруг заметил он, - Будь осторожен в своих высказываниях. Иначе я не смогу тебя защитить.
- Вы позволите Высочайшим ставить под сомнение слово государево?
- Ты ведь тоже из Высочайших, - напомнил мне Казан.
- Они мне враги.
- Да. Это так. Так ты собирался закрывать портал?
- Я об этом не думал. Даже не уверен, что это возможно.
- Но сейчас я посадил семя сомнения в твою голову? – он прищурился.
- Мне всегда интересно просчитать возможные варианты. Но это не значит, что я буду это знание использовать.
Он посмотрел на меня с сомнением, хотя спорить не стал.
- У нас четверо Высочайших, - бросил он недовольно, - всего ведь четверо, Дазир! А они не могут договориться между собой.
- Каждый из них считает себя сильнее и умнее других, - заметил я осторожно.
- Но не ты. Почему?
- Потому что у меня перед глазами стоят тела моих родителей? Или троих Высочайших, которых убил мой вассал? В нашем мире погибают по многим причинам, но главная из них – это высокомерие.
- Из твоей вражды с остальными ничего не выйдет. Надо это прекратить.
- И что вы предлагаете? – возмутился я, - Сдаться? Не отстаивать своей точки зрения? Позволить им творить, что в голову придет? Нет уж, так не пойдет.
- Этим ты мне и нравишься, - он огорченно покачал головой, - своей честностью. Но в нашем мире это скорее минус, чем плюс. Кстати о правдивости. Ты восхитил меня рассказами о земном законодательстве. Я решил создать нечто подобное. Сократить, так сказать планомерное уничтожение своего народа.
- И что вы задумали? – мне стало нехорошо. Я вдруг понял, откуда растут ноги у разговоров о моем влиянии на Императора.
- Я назвал это Эрой Милосердия, - гордо объявил он, - Я пытаюсь доказать своему народу, что мы достаточно истребляли друг друга. Здесь ведь проблема не в законах, а в мышлении, устоявшемся за века во времена нашей бесконечной кровавой жатвы.
- И что же, у вас есть план? – с сомнением спросил я.
- Он в разработке. Но Совет и Высочайшие уже все знают.
И потому нападают, о, да. Большинство Высочайших старше минимум вдвое и намного опытнее меня. И куда консервативнее. Они предпочтут избавиться от причины, а потом уже убеждать Казана вернуть все на круги своя. И так называемая Эра Милосердия войдет в историю как блажь Императора.
- И еще, у меня для тебя новость, - сказал он вдруг.
- И что, не хотите мне дать минутку отойти от ваших безумств?
Наверное, это прозвучало слишком грубо, но он рассмеялся, совсем не обидевшись.
- Я знаю, что ты скоро сбежишь по делам. Сначала в особняк, потом в резиденцию Ордена, а потом следить за доходами и расходами. У тебя никогда нет времени на старика Императора.
- Вы итак спокойно развлекаетесь, выдумывая сомнительные теории. Неужели я могу что-то изменить?
- Ты так груб, мой мальчик, - он рассмеялся, - Не удивительно, что ты враждуешь с остальными. Новость в том, что тебе поступило предложение. Лан из дома Мирэн предлагает твоей сестре руку и Семью.
Я аж подавился. Я не думал о свадьбе Кэсс ни мига в своей жизни. Но, духи их подери, Дом Мирэн! Они прямые родственники Маньша. А где Маньш, там и Фульга. Этого нельзя допустить.
- Моя сестра не собирается замуж, - отрезал я. Император поднял бровь.
- Ты – глава Дома, - заметил он, - И только ты решаешь, выходит она замуж или нет.
- Моя Кэсс – свободная женщина. Я не собираюсь ее принуждать.
- Девица должна быть отдана. И должна быть благодарна за твое решение.
- Чем она хуже той же Фульги? Она же не вышла замуж!
- С ее скверным характером ни одни воин ее не возьмет. Ведьма она ведьма и есть.
- А Кэсс лучше что ли? Любой мужчина с ума сойдет, если жениться на ней. И это не обсуждается. Я ее не отдам.
- Ради древних духов, почему? – возмутился Император.
- Потому что она обручена! – выдавил я из себя. Да простят мне боги это вранье!
- С кем? – он в изумлении поднял бровь.
- С Вайром.
- Но он же твой вассал!
- Я знаю, но это не имеет значения. Вайр спас жизнь моего отца при скверном стечении обстоятельств. И потребовал в награду отдать за него Кэсс, когда придет срок. И я свято чту заветы отца.
- Есть ли слово правды в этом заявлении?
- Ни слова. Но что нам мешает высказать эту теорию Мирэн?
- А как ты, такой благородный, собираешься приказать вассалу жениться?
- Не думаю, что он будет против. Я вижу, какими глазами он смотрит на Кэсс. И я знаю, что она не выберет никого, кроме него. Так зачем нам иные варианты?
- И на что ты толкаешь свою сестру? На союз с вассалом?
- Я даже могу принять его в Вал, - я пожал плечами, - Одной странностью больше, одной меньше. Я итак немного не в себе. По крайней мере, по мнению большинства.

Спускаясь по лестнице, ведущей из покоев Императора, я едва сдерживал гнев. Эра Милосердия! Да они издеваются. Меня преследовало чувство, словно весь мир сговорился свести меня в могилу. Но это ничего. Мы будем сильными, мы всех победим.
Я шел по черному мрамору и не мог не представлять себя на месте Казана. Я бы передвигался по дворцу в свободной, летящей одежде. Правнук величайшего из императоров династии Вал… мечты, которые никогда не сбудутся. Сейчас на мне подчеркнуто черные, строгие одежды. И никаких распущенных волос.
- Что-то ты припозднился!
Поначалу я даже не понял, что обращаются ко мне. А потом замер, заметив, кто отлепился от стены.
Фульга умела прятаться. И умела быть заметной, когда ей было это выгодно. Я слышал, что в юности она была ослепительно красива, но потом магия мертвецов изменила ее. От былого очарования остались красивые руки и удивительно живые глаза. Остальное исчезло, скрытое отвратительной маской. Теперь у нее неестественные длинные ресницы, черные губы и язык. Остальное – ужасно белое. Фульга любит шокировать. Ее наряды всегда черные, с отчаянными разрезами и стальными побрякушками.
- Так вы ждали меня? – я выдавил из себя улыбку.
- Уже давно. Вы там заговорились?
- Вам стоило меня предупредить, иначе я бы не задержался.
- Я по тебе скучала. Ты давно не заглядывал.
- Я был занят.
- А твой, человеческий проект. Я слышала о нем, конечно. Но у меня не было шанса расспросить о нем у тебя.
Я смотрел, как она поднимается по ступеням. Ужасающая в своей черной красоте. С Фульгой у меня были связаны сильные воспоминания. Во время моего совершеннолетия я стоял перед тремя сотнями членов Ордена. И из двух десятков мальчишек она выбрала меня. Она ухватила меня за шею и впилась в губы поцелуем. Я был в таком шоке, что замер и не мог ничего поделать. Я ей приглянулся. Не знаю уж, что было бы со мной, если я не решился быть таким стойким и не игнорировать знаки внимания. Но, не смотря на мое положение сейчас, отступать она не надумала.
- Эра Милосердия, - она усмехнулась, - И кто придумал это идиотское название? Ты или Казан?
- Я ничего об этом не знал до сегодняшнего дня. И не желаю знать подробностей.
- С чего это? – ее пальчики пробежали по моей груди, расстегнули пуговицу.
- Это крайне странный проект. И мне не нравится идея, - ответил я.
- Хоть в чем-то ты со мной согласен… В чем дело? Тебе не нравятся мои прикосновения?
- Щекотки боюсь, - отозвался я.
Она засмеялась. И вдруг потянулась ко мне всем телом. Я отпрянул, но она успела ухватить меня за шею и притянула к себе. Но Фульга вдруг втянула носом воздух и принялась меня обнюхивать. Я недоуменно замер. Это еще что такое?
- С кем это спишь, что тебя так колбасит? – ее голос казался почти злым. Глаза ведьмы сощурились.
- Это вы по запаху определили?
- Не уходи от ответа. Почему ты все еще зовешь меня на «вы»? Ты давно Высочайший и равен мне.
- Я вам равен как шавка волку. И я знаю об этом. И вы наверняка тоже.
- И все же… кто он? – ее рука прошлась по моей груди, - Чем он тебя привлек?
- Зелеными глазами.
Она взглянула на меня в удивлении. Убрала руки. Конечно, ее темным оттенкам с яркими глазами Джемми было не тягаться.
- Любим блондинов?
- Не представляете даже насколько.
- Я вижу вокруг тебя светлый ореол. Он хоть привлекательный?
- Сложно судить о привлекательности, когда тебя упеленывает айра-ахайрэ.
- О, мой милый мальчик, какой кошмар! – в ее голосе послышалось неподдельное сожаление.
- Это не страшно. Я нашел способ разорвать связь. Но делу это не помогло. Оказалось, что я люблю на самом деле. Я все же странно слышать заботу в голосе того, кто послал убийц к моей семье.
- О, - она скривила губы, - никогда не стоит доверять наемным убийцам. Преданностью у них и не пахнет.
- Вайр умеет убеждать. Я не вижу смысла в этом нападении.
- Это была не моя идея. Но мне было интересно узнать результат. Твоя семья по-прежнему сильна. И пусть они знают об этом.
- Маньш и Вайрик?
- О, да, - она неприятно засмеялась, - Этот новый мир мне любопытен. Ожидай в гости.
- Я вас не звал, - мрачно заметил я, чуть сжав кулаки.
- Ты же не откажешь бедной женщине в гостеприимстве? – она ласково погладила меня по щеке и пошла прочь, оставив растерянного меня в одиночестве.

Глава 3.
Раздеваемся медленно, бережем одежду(с) моя тиканда

Ночью мне приснился странный сон. Словно я лежу в постели обнаженный, у кровати горит ночник. Джемми восседает на подоконнике, одетый лишь в мою домашнюю рубаху. Она казалась широкой и длинной, и в полумраке казалось, что он одет в плед. Хотя для моего взора были открыты чудесные ноги. Чудо, какие хорошенькие!
- Ты там еще не замерз? – спросил я.
- Тут такая красота на небе. Багряные всполохи на небе. Это у вас обычное дело?
- По легендам. Боги ночью резвятся, перекидываясь огненными шарами. Наши ученые, конечно, давно нашли этому объяснение, но древняя легенда мне нравится больше… Иди ко мне, замерзнешь! – я призывно протянул ему руку.
Джемми слез с подоконника и, ухватив меня за руки, уселся верхом. Я зажмурился от удовольствия. Теперь у меня был полный доступ к телу. Я мог пощипывать, гладить, сжимать, изучать руками это прекрасное тело.
- Жадина, - шептал Джемми, целуя меня до безумия медленно, словно собирался выпить из меня душу.
- Давай уедем отсюда, - неожиданно попроси л он, нежно касаясь пальцами моего лица, - Мне здесь не нравится.
- Куда угодно и когда угодно… Только вернись ко мне!
- Нет, - он покачал головой.
- Почему? Ты так обижен? Мне без тебя так тяжело, что дышать невыносимо. Я не думал, что мне будет так плохо. Я сделаю все, что ты захочешь. Я постелю мир к твоим ногам. Просто будь со мной!
- Мне не нужен мир, мне необходимо время. Любому живому существу необходимо время.
- Если я тебя отпущу, ты исчезнешь, - я держал Джемми в крепких объятьях, ухватив его за бедра.
- Не будь дурындой, - строго ответил он, - наша связь гораздо сильнее, чем ваше глупое заклятие.
Я резко проснулся. За окном было темно. И никаких огненных всполохов…. Интересно, что все это значило? Я верил, что сны таят в себе гораздо больше тайн, чем явь, но разгадывать их не любил. И все же, как он там? Я скучал по нему просто до безумия, но чтобы не травить душу, так и не поинтересовался что с ним и как. И вот уже неделю мой Джемми живет без меня, и я не думаю, что потрясение для него прошло без следа. Я поспешно выбросил эти мысли из головы. Если бы там все было плохо, Брон давно бы уже сказал мне. Я велел приглядывать за Джемми.
Сейчас же у меня были иные проблемы, требовавшие моего внимания. Мне бы на них переключиться и не думать о чувстве, которое не вернуть.

Сегодня Фульга собиралась ко мне в гости, в новый мир людей, и отговорить ее было уже невозможно. Все мои доводы были противопоставлены слову «хочу» и с этим было невозможно справиться.
- Я вам показывал фотографии, - все упрямился я. Фульга всплеснула руками.
- Нет никакого удовольствия, - сурово заметила она, - смотреть картинку, когда рядом околачивается Маньш и Вайрик. К тому же, ты не чувствуешь запахов, не видишь цвета. У тебя нет чувства пространства. Я хочу понять, почему ты влюбился в этот мир, Дазир. А для этого необходимо там побывать.
У меня больше не было никаких возражений. Я же не мог сказать ей, что просто не желаю видеть, как ее ноги вступают по земле того мира. Это было грубо, и она явно нашла бы на это ответ.
И вот я решил провести ее через портал между мирами. Фульга прикрыла свое странное одеяние плащом, на голову накинула капюшон. Она явно не желала привлекать к себе внимания, и я мог ее понять. Я потянул ее за руку. Тьма на миг нахлынула и тут же отошла. Мы стояли по ту сторону.
- Какое странное место, - удивленно произнесла метресса.
- Это аномальная зона Дазира Окерншилда, - гордо отозвался я, - По крайней мере, так ее называют местные жители. Они думают, я тут провожу мерзкие эксперименты и вывожу новые виды деревьев, пожирающих людей.
- А на самом деле? – ведьма улыбнулась.
- А на самом деле, это специальное место, открытое для чужих глаз. Я обнес его плотным куполом и хожу через него домой и обратно.
Я гордился этим местом. Купол был моим личным изобретением. Он не пропускал ни звука, ни голоса, ни дуновения ветра. Он не пропускал и неприятностей от вездесущих террористов и мерзких журналюг, мечтающих о редких фото. Похожим материалом я обнес стекла Дома и был вполне доволен изобретением. Его бы с руками отхватили на Вирэ, а теперь он проходил испытания здесь, на Земле.
- Добро пожаловать в Стеклянный Дом, - я сделал широкий жест, - Это строение моей мечты. Пожалуй, вам не стоит удивляться болтовне между ложкой и тарелкой. Это для нас обычное дело.
- О-оо! – протянула Фульга, - Это же из легенд! Где предметы в дом говорили между собой, и заскучавшее солнце выбегало на небо поболтать со звездами.
- Я люблю старые легенды, если вы не забыли об этом.
- Я в восхищении, Дазир. Я просто в восхищении!
Она решительно вошла в Дом. На лице метрессы горели глаза. Она ощупывала стены, лестничные перила, ставни… перешептывалась с Домом, и он отвечал ей световыми переливами. Ведьма была в восторге, и я мог ее понять. Я обожал легенды о говорящих домах и мечтал воплотить их в жизнь.
- Если это возможно, то почему у нас такого нет? – обратилась она ко мне, немного наигравшись.
- Нас от себя самих воротит, а вы про дома! Они на самом деле очень добрые существа. С нами жить они не захотели, предпочти заснуть. А потом и вовсе умерли.
- А в этом мире, чистом мире, ты смог восстановить это?!
- Знаете, придя сюда, я представился этим людям эльфом. Есть в их мифологии создание очень похожее на нас с такими же изначальными стремлениями к природе и ее познанию. Знали бы они к чему мы пришли…, - я немного помолчал, - Вам стоит поесть. Уж я-то имею представление, какой у нас зверский аппетит после перемещения.
- И то верно, - она погладила себя по животу, - Это всегда так?
- Всегда и у всех. Я еще не знаю почему. Но работаю над этим. Пойдемте в столовую.
Земные продукты тоже пришлись ей по душе. Особенно сыр и кофе. Мне удалось скормить ей полно еды, половину из которой она нашла очаровательной, вторую слишком странной. Но под конец обеда она заявила, что хочет жить здесь.
- Я чувствую чистейший воздух, - заметила она, - хотя в город мы еще не вышли. Я ем интересные продукты. Я нахожусь в доме, который меня восхищает. Однозначно, здесь мне лучше, чем с той стороны.
- Все же рано нам здесь находиться. Люди считают нас варварами, убийцами. И я могу их понять.
- Мы могли бы попросить их удалиться, - заметила Фульга.
- Уехать на другой континент, оставить свои дома? О, нет. Не думаю, что они согласятся. Я предпочитаю уживаться с людьми, а не притеснять их.
- Ох уж это благородство дома Вал, - она покачала головой, - Труднее, но правильнее.
- Кому стало легче, что мой прадед мертв? – я в изумлении поднял бровь, - Чего мы добились своей простотой?
Она загадочно улыбнулась, но промолчала. Мне стало любопытно, кем она была в годы падения императоров Вал. Участвовал ли Орден и в их убийствах? Но говорить об этом я не хотел. Таким только беседы портить.
- А что говорит твой мальчик о нас? Он разделяет мнение своего народа о нашей возмущающей жестокости?
- Он очень сдержанный человек. Он предпочитает хранить свое мнение при себе. Хотя да, помнится, его здорово возмущала наша безрассудная кровожадность.
- А теперь? – она прищурилась.
- Теперь его нет рядом и я могу лишь предполагать, о чем он думает. Хотя я уверен, что своего мнения он не поменял.
- И что с ним случилось?
- Я же разорвал связь. Он ушел, - я сам поразился, с какой легкостью это произнес.
- Но почему?
- Это сложный вопрос. Мне кажется, айра-ахайрэ здорово его изменило и он, сам того не желая, сложно это воспринял. Ему было невыносимо понять, что его принудили и поменяли. Хотя я бы не отказался увидеть, что он представляет из себя сейчас, без влияния заклинания.
- Да он просто ненормальный! – возмутилась Фульга, - Я бы от такого никогда не отказалась.
- Вы не человек. И я не истреблял ваш народ. И пусть для вас геноцид лишь средство для достижения цели, приемлемым я его не считаю, - я поставил бокал на стол, - Пойдемте, я провожу вас на улицу.

Я не стал выводить ее из Дома. На третьем этаже была прекрасная терраса, с которой был виден весь парк. По-моему скоромному мнению, это место подходило для первого знакомства намного лучше улицы.
- Вам понравится, - пообещал я, приоткрывая створки. Зря пообещал. Я не знал что такое возможно, даже представить не мог. Еще одна сказка, ставшая явью. Когда первый луч солнца коснулся ее, она вдруг закричала. Я в ужасе обернулся и увидел лишь то, что кожа не ее лице пошла пузырями. Не было времени думать. Я ухватился за занавеску и, сорвав ее с петель, накинул на Фульгу. А затем принялся закрывать ставни. Первая мысль была ужасна. Что подумают в Вирэ? Что я заманил великого магистра к себе и зверски убил ее? С них станется. Оказалось, что Фульга не собиралась умирать. От нее дождешься, как же. Она лишь чуть постанывала под занавеской, даже почти не шевелясь.
- Мягкий свет, - приказал я Дому и присел на колени перед ведьмой.
- Вам больно? – спросил я.
- Нет, - глухо отозвалась она, - Кожа немного зудит. Что это было?
- Не знаю, впервые встречаю такой эффект. Можно посмотреть?
Некоторое время мне пришлось ее уговаривать. Сомневаюсь, что ей бы пришлось по вкусу смотреть на себя со свисающей кожей. Но лицо ее подозрительно не болело и мы решили, что все не так страшно. Убрав с лица Фульга занавеску, я обомлел. Наверное, мое молчание было чрезмерно долгим. Она подняла глаза и, внимательно изучая мое лицо, нервно поинтересовалась:
- Так сильно облезло?
- Нет, - я покачал головой, - вы помните сказки о ведьмах, которые от солнечного света воспламенялись и сгорали заживо?
- И всегда они были злыми, - она кивнула.
- Насколько я помню, да. И гляньте-ка, в этих историях была доля истины.
Соткать зеркало из воздуха было делом секундным. И, взглянув в него, она застыла с таким же пораженным выражением лица. В самое сердце. Там, где ее лица касались солнечные лучи, кожа засохла и принялась осыпаться. Фульга нерешительно провела руками по корке и содрала ее. Это было совершенно безболезненно. Оказалось, что солнце лечило ее. Оно убивало магию, которой было пропитано это тело. Зло отступало, превращая ведьму в чудесной красоты девушку, которой она была когда-то. Но лишь с одной стороны. С другой это была все еще Фульга, глава нашего Ордена, женщина неестественно безобразная.
- Вот так сюрприз, - произнесла она недовольно. Ее губы изогнулись, и я невольно попятился. Мне была неприятна ее двуликость.
Уходить в свой мир она отказалась. Фульга решила посвятить немного времени себе и все обдумать. У нее был непростой выбор. Она не могла оставаться двуликой и дальше. Ей следовало либо вернуть свой облик, либо встать под солнце, уничтожая ту тьму, что жила в ней несколько сотен лет. Я же был вынужден заняться делами, казавшиеся мне срочными. Я рассчитывал избавиться от Фульги чуть позже, но неожиданно потратил на работу больше времени, чем следовало. И вернулся в Дом ближе в полуночи. Я снял с себя одежду, оставаясь в одних брюках, и глубоко вздохнул. Все же люди отнимали у меня все силы. Я все еще не представлял себе, как мы будем здесь жить. Это был совершенно чуждый нам мир, эрхэ не было здесь места. И чем больше я существовал здесь, тем сильнее я в этом убеждался.
Я не вздрогнул лишь потому, что за секунду почувствовал ее присутствие. Ладони у метрессы были ледяные. Я даже чуть забеспокоился о ее здоровье. Она провела ладонью по моей обнаженной спине, и я с трудом подавил дрожь.
- Дазир, - протянула Фульга, - когда ты смотрел на меня, ты думал о том, какая я безобразная?
- Иногда, - признался я.
- Верно, тебя интересовали вещи куда более важные, чем женская красота. Ты постоянно о чем-то размышлял, даже тогда, когда был ребенком. Ты отличался удивительной вдумчивостью, столь редкой для нашего народа.
- И потому вы обратили на меня внимание? – спросил я, искренне жалея о том, закинул волосы на плечо. Они бы отвлекли ее от изучения моей спины.
- Я обратила на тебя внимание потому, что ты совершенно другой. Во всем. Пресытившись остальными, так похожими друг на друга, я просто не могла не обратить на тебя внимания. Такие экспонаты редкость в нашем мире.
Я медленно обернулся. В тусклом свете ламп ее лицо казалось мне мертвенно бледным. Та сторона, что поддалась влиянию солнца, была прекрасна, но это только портило общее впечатление, создавая уродство.
- Ты бы смог меня полюбить, если бы я вернула прежнюю внешность? – спросила она, заглядывая в мои глаза. Ее руки лежали у меня на плечах.
- Вы достаточно умны, чтобы понимать – дело не в красоте.
- Ты любишь его, но он явно дурак. За какие заслуги?
- Вероятно, я не считаю его дураком, - холодно бросил я. Скажу даже больше, он весьма умен, раз решил порвать со мной прямо сейчас. Я вспомнил Джемми, его светлые волосы, его широченную, радостную улыбку. И по моему телу пробежало тепло. Человек-солнце. Его невозможно не любить.
- Как ты думаешь, если я его найду и оторву ему голову, буквально, что ты сделаешь?
- Вероятно, отомщу, как того требует от меня честь... кровью, - холодно заметил я. Мне не верилось, что она действительно способна причинить Джемми боль. Это не укладывалось в моей голове.
- Негоже ходить с такой рожей, - она провела рукой по чистой стороне своего лица, - Хочу снова стать молодой и красивой. Ты поможешь?
Я готов был помочь. Фульга нуждалась в отвлечении и помощи. Я был готов на все. Лишь бы она не трогала Джемми.

Глава 4.
Россия воспрянет ото сна, и в писках сдвинутых по фазе напишут наши имена(с) народное творчество

В столицу мы прибыли в разгар утренней мессы. Нашей с Фульгой целью было продемонстрировать всем ее «двуликость», чтобы эрхэ, увидев ее красоту, не подумали, что я убил главу Ордена и заменил ее своей послушной марионеткой. Мы прошли через центр города, по темным улицам, освещенным сильными лампами.
- Ты прав. Ужасный воздух, - шепнула она мне на ухо. Мы шли не спеша. Она держала меня под руку, и мы негромко обсуждали мир людей, сравнивая его с нашим. Все в черном, как и положено послушным орденским магам. На нас глазели. Эрхэ сбивались в стайки, переглядывались и перешептывались. Это наделяло их некой человечностью, чертой скорее раздражающей, чем положительной.
Впервые появившись в человеческом мире, я начал воспринимать свой народ по-другому. Мы жили под умирающим небом, темном и угнетающем. Над нашими головами висел смог, он давил на легкие. Постепенно все становилось хуже. Мы высчитали, что скоро наши тела перестанут воспринимать загаженный мир. Появятся новые болезни, весьма серьезные и болезненные. Число смертей во многом возрастет, и мы вымрем окончательно. Как древние животные.
Но, разглядывая тех, кого я назвал людям как эльфов, я не мог не думать о том, что, возможно, так будет лучше. Но, к моему великому сожалению, приняв титул Высочайшего, я обязался защищать этот народ.
- Почему они не носят цветных одежд? – заметил я. – Я знаю лишь несколько женщин, одевающих красные и зеленые оттенки.
- Если женщина выходит из дома не в темном, то она считается падшей. Ты мог бы знать такие вещи о своем народе…
- И раскрашивания лиц это тоже касается?
- Подчеркивание своей красоты считается грехом.
- Да, они же носят украшения.
- Функциональные. Но, мой дорогой Дазир знать любит подчеркивать греховность своих мыслей. Если бы я явилась в свой родной город в таком виде, в котором я хожу по столице, на меня напялили бы черную хламиду.
- Не посмели бы, - я фыркнул.
- Есть у нас поборники нравственности, фанатично исполняющие свой долг. Так что да, посмеют. Другое дело, останется ли от них хотя бы пепел.
Орденская башня уходила прямо в облака. По понятным причинам верхние этажи давно не использовались. Совет предпочел сократить число учеников, чем строить пристройки, которые бы испортили потрясающий внешний вид Орденской территории. В тайне от многих я был горд, что принадлежу этому величайшему обществу, что могу ходить по коридорам Ордена дышать книжной пылью. Магия была для меня важнее дыхания и потребности в сне и еде. Я испытывал самую настоящую ломку, если мне не удавалось за день колдовать. Поэтому, лежа в постели и засыпая, я создавал на потолке звезды и любовался ими. Я предпочитал думать, что мои звезды могли быть отражением настоящего неба Вирэ. В такие моменты я верил, что можно все вернуть, что природа способна позволить эрхэ дышать полной грудью. Но это было лишь мечтой.
Мы неспешно спускались в орденский подвал. Фульга тянула меня за руку. Ей в последнее время нравилось мять мои пальцы своими. Считалось, чем выше чин колдуна, тем ниже он живет. Дальше от смрада и ближе к земле. Я не представлял, каково послушникам, живущим наверху. Но они не жаловались, считая великой честью здесь оказаться. Правда, много кашляли и усердно работали, стараясь вознестись вверх по иерархической лестнице и вниз по жилищной.
Маньш и Вайрик нас уже ждали. Маньш тихонько похрапывал, закинув на стол ноги, сдвинув капюшон на лицо. Он был единственным светлым в нашей компании. Впрочем, ему я не доверял.
Вайрик листал бухгалтерскую документацию Ордена. По силе он был черным и выглядел соответственно: на лбу пробивались первые рожки, кожа подозрительно позеленела, и на руках появились шершавые наросты. Он был самым неприятным из всех оставшихся в живых Высочайших. Я иногда раздумывал о том, какую роль он играл в не так давно подавленном восстании. После того, как погибли те трое, Вайрик заявил, что он не причем и знать ничего не знает. А так как доказательств у нас не было, Вайрик был отпущен. Потом, правда, он заявил, что я и мои вассалы действовали незаконно и бесчестно, но проигравшую сторону обычно никто не слушал. Хотя за моим Домом после того закрепилась репутация беспощадного к расправам. Хотя его я был в чем-то доволен. Ко мне лишний раз не лезли и старались вести себя в моем присутствии тише воды и ниже травы.
- Доброго дня, господа, - проговорила Фульга. Пройдя за спиной Вайрика, я сел с ним рядом и блаженно вытянул ноги. Прогулка меня утомила.
- Вы задержались, - недовольно бросил Вайрик, - Я уже было подумал вздремнуть, как наш светлый. - Он не отрывал взгляда от бумаг.
Я знал, его сложный мозг подсчитывал цифры, состоящие из десятков знаков. Он смог бы быть гениальным математиком, но подарил себя магии.
Фульга ничего не ответила, и я решил промолчать. Через пару минут Вайрик все же поднял голову. И застыл. Ее разноцветные глаза расширились. Он бросил на меня взгляд, и я ответил улыбкой. О, удивить его было не просто.
- Маньш, хватит спать! – рявкнул он. Несчастный светлый подскочил на своем кресле. От этого окрика даже я вздрогнул.
- Что это за?.. – воскликнул Вайрик.
- Я побывала в гостях у Дазира. На меня попал солнечный луч, - Фульга явно наслаждалась его реакцией. Что уж говорить, мне она тоже была по вкусу. Маньш, впрочем, реагировал куда спокойнее. Он снова водрузил ноги на стол и оглушительно зевнул. По залу прокатилось нечто, весьма напоминающее сонное заклятье. Все синхронно прикрыли рты ладонями, усиленно позевывая.
- Ма-аньш! – проскрипел Вайрик.
- Ставьте блоки, грызуны вы четырехлапые! – ответил тот. И зевнул еще раз. Вайрик тем временем усиленно изучал лицо Фульги. Его пальцы бегали по щекам метрессы, гладили, пощипывали. По его просьбе Фульга то так, то этак наклоняла голову, позволяя заглянуть себе за уши.
- И это сделало солнце? – проговорил он в ужасе, - Но как?
- Мы с Дазиром решили, что дело в силе мертвецов. И мы не уверены, что на других черных оно не подействует.
- С ним все в порядке! – Вайрик бросил на меня недовольный взгляд, - Почему на него не работает?
- Дазир нейтрал. Ни он, ни его вассалы не исповедуют тьмы. На них солнце не действует. Нам надо решить, что с этим делать.
- О, да! – взвился Вайрик, - Что это за мир такой, где моя внешность может изменяться, как ей вздумается?! Я на такое не согласен!
- В юности ты был лопоухим, прыщавым юнцом? - ухмыльнулся Маньш, - Хотелось бы узнать, отчего ты стесняешься своей настоящей внешности?
- Дело в свободе выбора, - холодно заметил Вайрик, - Нужно понять, почему это происходит и принять меры.
- Солнце очищает, - тихо заметил я, - В этом наша теория.
- На кой мне ваше очищение? Я три века живу во тьме и мне в ней удобно. И что происходит с Силой? Ты пробовала колдовать? – он вопросительно уставился на Фульгу.
- Все в порядке, - ответила та, - Я не чувствую дисбаланса. Внешность не изменяется. Я потратила много лет, чтобы стать другой. И теперь я планирую вернуть все, как было. Я хочу раздеться и встать под солнце.
- Я желаю присутствовать, - тут же взвился Вайрик.
- Как тебе будет угодно, - холодно заметила Фульга.
Стать снова молодым и прекрасным. Я не знал, что это такое. Выбранный путь найтрала оказался в этом отношении тактически верным. В назначенное время Вайрик и Фульга прибыли в мир людей. Он – в глухо закрытом плаще. Она – в открытом платье и с улыбкой на устах. Стоял жаркий, солнечный день. Я молча провел их на террасу. Вайрик не смотрел по сторонам, не общался с Домом и не обращал внимания на голоса предметов. Его волновало разрушение, а не созидание.
Когда Фульга разделась, я в последний раз оглянулся на нее и спросил:
- Вы уверены?
- Отступать некуда. Либо туда, либо обратно. Или вы думаете, что я растаю, юноша?
Я открыл ставни. Солнечный свет влился в помещение. Фульга вскрикнула, но не отступила. Белая кожа пузырилась и сползала полосами. Не достигнув пола, она исчезала, оставив за собой стойкий запах серы. Ведьма подняла руки. Ее тело было совершенно безволосым.
Я видел самое чудесное из превращений, и мне сложно было понять, отчего Вайрик с таким ужасом в глазах за этим наблюдает. То, что в итоге получилось, с легкостью можно было назвать прекраснейшей из женщин. Я был готов оказать ей любую помощь, но понял, что ей от меня ничего не требовалось. Фульга высунула язык и ловила на него солнечные лучи.
На пару недель после этого случая я стал затворником. Я не покидал Стеклянного Дома, и в нем передвигался из лаборатории в кабинет. Я не мог обосновать, почему солнце людей так себя ведет. Я проводил эксперименты, расчеты, но выводы мои были ничтожны. У Вайрика тоже ничего не получалось. В итоге я пришел к выводу, что солнце само по себе является очищающим средством против тьмы. Вайрик был с этим не согласен. Он собирался бороться, но особых результатов все же не достиг. Но благодаря ему мне удалось затормозить процесс переселения. Вайрик собирался потратить время на эксперименты в человеческом мире. И я собирался дать ему такую возможность.