Эпилог к "Пятому измерению"

[ojrwin]

Немного от автора: Спасибо Мэй, что так долго терпела меня с моим совершенно не каноничным фиком. Искренне надеюсь, что это того стоило))
Спасибо всем тем редким человекам, кто решил прочитать и кто написал отзыв)) Я очень ценю ваши потрясающие слова)

В тот день шел дождь. Как в банальных голливудских фильмах. Раньше они мне всегда казались странными. Ну почему обязательно на любых похоронах мы обязаны прятаться под большими черными зонтами?! Словно в любой американской среднестатистической семье есть вот такой вот большой зонт. Сейчас же…
Холодно мне не было. Казалось, сырость просто не брала меня. Просто погода скорбела, проливая по профессору свои крупные слезы, на остальное ей было плевать.
Барбара держалась как надо. Я даже позавидовал ей. А потом вдруг пришло осознание: она знает. Знает все и об Ордене, и о Книжниках, и о подозрительно долгой жизни своего мужа. Не знаю уж, когда Томпсон рассказал ей, и как давно она была в курсе. Меня удивляло лишь то, что он решился на это.
На похороны сбежался чуть ли весь университет. Взволнованные преподаватели тихо перешептывались о судьбе моего учебного заведения. И лишь Алекс стоял в стороне, поближе к вдове учителя. Впрочем, не то чтобы он сильно волновал меня. Пожалуй, я лишь с любопытством поглядывал на него, подмечая произошедшие изменения.
Он обстриг волосы и переоделся, теперь я видел перед собой обычного, ничем не примечательно молодого мужчину в черном. Мне не было до него ровным счетом никакого дела. Я себя в этом старательно убеждал. Но увидев его, я вдруг почувствовал, как внутри что-то встрепенулось. Лишь на самую малость…
— Я пойду, — шепнул я Барбаре, и она кивнула в ответ. Думаю, она отлично понимала меня. Я не мог смотреть на то, как профессора закапывают. Это было выше моих сил.
Я быстро зашагал в сторону выхода с территории кладбища, надеясь на то, что мое бегство не выглядит неуважительно.
— Одолжишь зонтик? — вдруг раздалось позади меня. Я обернулся и удивленно приподнял брови. Должно быть, мне показалось, но у Алекса изменился даже голос.
Я посторонился, пропуская его под свой зонт. И поймал плечом несколько крупных дождевых капель.
Некоторое время мы шли молча. Я старался не думать о том, как после смерти Канды он начисто испарился из моей жизни. Пропали совместные ночи, исчез кофе по утрам, не стало дурацких смс и не менее идиотских электронных писем… Не стало самих отношений. Однажды сказав, что хочет побыть один, Хэмпстон потерялся на долгие три месяца.
— Мне снятся сны, — вдруг сказал Алекс. Я решил пропустить его реплику мимо ушей. Я уже начал привыкать миру без этого человека и не хотел больше переживать.
— То есть это, конечно, не просто сны. Они настолько подробны и совершенно осязаемы, что некоторые время я был совершенно уверен в том, что схожу с ума. Но потом понял, что ко мне возвращается память Канды. Да и профессор утверждал, что так может быть. Это очень страшные, неприятные сны. Я убиваю, чувствую горячую кровь на своих руках. Иногда мне кажется, что я — настоящее чудовище. Теперь я вроде бы привык. Ко всему можно привыкнуть.
— Что тебе от меня нужно? — я даже не попытался разбавить голос эмоциями.
— Ты мне нужен. Я не могу без тебя, — твердо заявил Алекс.
Мы остановились. Я смотрел в его глаза, пытаясь осознать собственные чувства и желания. Я бы хотел, чтобы он знал, как тяжело и одиноко мне было все это время. В его глазах стояла такая мольба, что я не мог спокойно смотреть на него.
— Я ведь не обязан идти навстречу? — спросил я.
— Вовсе нет…
— Ты пытаешь справиться со снами. Пытаешься вырулить ситуацию. Но не думаю, что мне это нужно. Ты пропал на три месяца, я о тебе ничего не знал, я сходил с ума. И это профессорское спокойное: «Оставь его в покое» просто вывело меня из себя. Можно подумать, я так надоел тебе, так тебя достал, что ты просто не знаешь, как от меня избавиться.
— Мне жаль, если это так выглядело…
— Мне тоже жаль, но я ничего не могу для тебя сделать, — отрезал я, отвернулся и пошел дальше. Дождь бил по зонту, и я старался не думать, каково приходиться Хэмпстону, оставшемуся в одиночестве на дороге. Мне было… стыдно. Да, наверное, это слово подходило сюда больше всего. Мне было стыдно, хоть я и не был виноват в происходящем. Какого, простите, черта?!
— Я люблю тебя! — тихо раздалось мне в спину. Пройдя несколько шагов, я остановился. Что-то заставило мое сердце встрепенуться и пуститься в пляс. Может быть, дело вовсе не в странных снах и наступающем на пятки одиночестве?
Я обернулся. Он, нахохлившись, сидел на чьем-то надгробном памятнике. Вода крупными каплями стекала по его волосам. Я быстро отвел взгляд. Я не мог смотреть на него такого. Дикая тоска убивала меня. Он выглядел таким несчастным, таким покинутым. Я любил его, я не мог его не любить! Я не смог избавиться от этого чувства, что бы Алекс со мной ни делал, как бы я ни старался изменить самого себя.
— Иди сюда!..
Он вскинул голову, и я уловил выражение, пролетевшее по его лицу.
— Ты замерзнешь и заболеешь! — сказал я. — А мне потом тебя лечить.
Он коротко рассмеялся и через секунду уже как-то неведомо для меня оказался рядом, вцепился пальцами в рукав пиджака и тесно прижался. А я решил наплевать на все обиды и разочарования, подумал о том, что было бы здорово начать заново. В конце концов, откуда я знал, что нам принесет будущее? Но где-то в глубине души я знал, что все будет хорошо.